— Будешь полезным, сделаю тебя дворянином и оставлю подле себя. А теперь пошел вон! Думай, что и кому говорить, но о нашей встрече ни слова, иначе сгною! — прошипел Платон и я, чинно поклонившись, отправился прочь.
А в голове только мысли о том, где найти штуцер, да сделать это так, чтобы никто не узнал. А еще нужно потренироваться в стрельбе. Иного способа, чтобы убрать Платона, я не видел.
— Это… барин, меня тут пужали, чтобы не говорил кто, почему, куда, зачем. Вы мне обскажите все, не сочтите за труд! Как же не говорить, коли я служу его светлости и должен все говорить князю? — терялся старший кучер.
— Я сам поговорю с князем. А тебя, если князь не спросит, ничего и не говори, никому не говори, если ты жить хочешь, да чтобы семья жила. Ты понял, Семен? — я попытался быть жестким, но слишком устал.
Особенно вымотал короткий разговор с Зубовым.
Сперва я хотел отправится в какую таверну, чтобы там поесть, да и поспать. Мне сейчас было безразлично, где спать, главное, чтобы лечь. Но все-таки отправился в дом Куракина.
Князя не было, потому я смог поспать, потом еще и помыться и поесть. И только после прибыл князь.
— Возвернулся? Это хорошо. Много собралось работы. С братьями переписываюсь, нужно как-то мыслить, чтобы они прибыли ближе к Петербургу, — говорил князь.
— Ваша светлость, я не вправе давать советы, но Александр Борисович в опале, а вы ходите к наследнику. Подумайте, может быть не стоит привлекать к себе много внимания? –возражал я.
— Это я еще решу. Но не только к его императорскому высочеству я захаживаю. Тут просится на обед президент коммерц-коллегии и личный секретарь государыни Гаврила Романович Державин. Подобное многое говорит, — Куракин радовался, как ребенок.
И так хотелось бы просветить своего покровителя. Тучи сгущаются над нами. Ну или мы вызвали интерес у власти, а от таких интересов можно и обжечься. Державин. Это хорошо, я о нем знал только хорошее, что так же может настораживать, так как не бывает людей с только лишь хорошими качествами. У каждого есть своя червоточина. И легче, когда знаешь, в чем она заключается.
— Так вот, Михаил Михайлович, такой придворный человек, как Державин, словно зверь какой должен чуять настроение у государыни и мнения при дворе. Если он решил завести общение, то все хорошо, — убеждал меня Куракин.
В чем же я оказался неправ? Или все, что происходит — это нормально? Хотел же привлечь к себе внимание, так вот оно. Нужно все это принимать спокойно и рассудительно. Однако, либо я растерял свои навыки разведчика и агента, либо влияние характера реципиента, но волнение присутствует. Что, если за меня взялись всерьез и получится так, что сомнут? Не хочу.
Два дня пролетели, как их и не было. Занимался отчетами по поместью, дописал статью о промышленном перевороте, да и все, впрочем. Единственно, что запросил встречи с Бароном — тем криминальным авторитетом, с которым уже успел пообщаться. Звучит так, словно на прием собрался к императору. Но, я не знаю, где искать Барона, потому и обратился к Пылаеву за помощью в этом вопросе.
Что касается промышленного переворота, то эта статья на будущее. Екатерина, пусть и великая, но не понимает, что здесь и сейчас Россия становится догоняющей страной. Даже не при Петре Великом, хотя и тогда было что догонять, но именно сейчас технологии делают гигантский скачок, а мы тут почти ничего не делаем, так, только единичное применение паровых машин. Известно мнение государыни, что она против любых машин, которые своей работой заменяли бы человеческий труд.
В это же время Англия становится лидером по производству тканей, совершенствует свой флот и продолжает доить Индию, уже торгуя с Китаем опиумом. Хотя последнее это уже за пределами темы статьи, хотя и является следствием переворота. Скоро наступит отставание в вооружении, промышленном и сельскохозяйственном производстве, потом Крымская война, ну и так далее. Войны выигрывает не столько солдат и офицер, но прежде всего экономика, от которой и зависит, какие это будут солдаты и офицеры и чем они будут убивать вражеских солдат и офицеров.
Впрочем, ранее, чем к власти придет Павел, печатать статью о промышленном перевороте нельзя, Екатерина отрицает необходимость использования машин, ну а я отрицаю возможность дразнить государыню, а теперь еще и Платошку.
Я пытался узнать, как можно больше о нем. Нет, не рыться в грязном белье фаворита, где, уверен, можно выпачкаться и после не отмыться. Мне же нужно понимать, какая у фаворита охрана, как он передвигается, как охраняется его выезд. И это было сложным, так как Платон почти что никуда сам и не ездит. За два дня лишь одна поездка к брату Николаю и все, остальное время ни на шаг от юбки Екатерины.