Пробуждение было резким и болезненным. Антон почувствовал резкую боль в животе, как будто его пнули с силой, заставив согнуться пополам. Он закашлялся, но изо рта вырвался лишь хриплый стон. Продрав глаза, Антон попытался сфокусироваться на окружающем мире, но его сознание все еще плыло, оставляя за собой вязкую пелену боли и дезориентации. В голову ударил яркий свет — фонарик, направленный прямо ему в лицо.
Резкая боль в затылке напомнила о случившемся ударе. Антон ощутил, как по шее стекают капли крови, но это было последним, о чём он мог думать в этот момент.
— Ну привет, смертничек, — произнес грубый, насмешливый голос из темноты за фонариком.
Антон не мог рассмотреть лицо говорившего, но голос был слишком знакомым, чтобы ошибиться. Это был тот самый гопник, которому он сломал руку. Сердце Антона заколотилось сильнее, перед глазами начали мелькать обрывки того рокового вечера, когда он, неожиданно для себя, использовал магию, нанеся серьезную травму этому человеку.
— Узнал, да? — продолжил голос, с легкой издевкой. — Ну что, что скажешь в своё оправдание? — Свет фонарика снова ослепил Антона, не давая ему полностью прийти в себя.
Антон сжал зубы, стараясь игнорировать боль и слабость, которые волной накатывали на его тело. Его разум постепенно начал проясняться, и вместе с этим пришло осознание: он попал в серьезную переделку.
— Послушай... погоди... — Антон попытался что-то сказать, но его голос был хриплым и слабым. Он не успел договорить, как следующий удар в живот пришёл с ещё большей силой. Резкая вспышка боли прошла через всё его тело, заставив его выгнуться и на мгновение потерять способность дышать.
Боль захлестнула его, парализуя мысли. Он инстинктивно попытался дернуться, вырваться, но быстро осознал, что его руки и ноги были связаны. Веревки, туго стянутые, ограничивали любое движение, лишая шансов на немедленное сопротивление. Антон чувствовал, как его мышцы напрягаются, но не слушаются, тело будто бы отказалось подчиняться, погруженное в болезненное оцепенение.
— Ты думал, что всё сойдёт тебе с рук? — Борзый продолжал, наслаждаясь моментом. — Сломал мне руку, ублюдок, а теперь тебе за это придётся ответить.
Именно в этот момент Антон осознал, что в комнате были еще люди. Его затуманенное сознание медленно начинало приходить в себя, и он уловил нечеткие силуэты других ног, мелькающих в поле зрения. Из-за яркого света фонарика он не мог разобрать, кто именно был с ними, но их присутствие было ощутимым.
Нервное напряжение усилилось, и внутри него начало подниматься что-то, похожее на страх. Мысли мелькали в голове: "Сколько их? И что они собираются со мной сделать?"
— Ладно, своё дело я сделал, — произнес Кобра, стоя у двери, безразлично глядя на Антона. — Развлекайся, а мне пора. Убираться за собой будешь сам.
Кобра говорил спокойно, без ненависти, как человек, для которого это было просто частью работы. Он повидал многое за свою жизнь, и вряд ли то, что произойдет дальше, могло его удивить. Не оглядываясь, он повернулся и медленно вышел, оставив Антона наедине с Борисом и его мрачными намерениями.
Антон с трудом осознал, что происходит. Его тело еще болело от ударов, а голова раскалывалась от прежнего удара по затылку. Слова "Кобры" — человека, стоявшего в дверях — словно эхом отразились в его сознании, и в этот момент он понял, что ситуация была еще хуже, чем казалось.
"Убирать за собой..." Эти слова прозвучали зловеще, и Антон почувствовал, как по спине пробежал холодок. Он был беспомощен, связан, а те, кто стоял рядом, явно не собирались оставлять его в покое.
Борзый, чьё лицо было скрыто за ослепляющим светом, грубо засмеялся, подойдя ближе к Антону.
— О, я точно буду развлекаться, — проговорил он с мерзкой ухмылкой.
Снова ботинок врезался в его бок, и Антон захлебнулся болью. Он никогда не испытывал такого раньше. Паника и страх охватили его целиком, и мысли в голове стали скачущими, будто истеричными.
Он пытался ухватиться за что-то, что помогло бы ему не утонуть в этой лавине боли и ужаса, но с каждым ударом его силы покидали его, а реальность становилась всё жестче и беспощаднее.
— Да стой ты, — раздался нервный голос одного из участников. — Он ведь так помрёт, я на мокруху не подписывался.
Этот голос прорезал тишину и был наполнен тревогой. Антон даже через пелену боли почувствовал, что среди похитителей не всё так гладко. Может, они не так уверены в своём плане, как хотели казаться?
"Может есть шанс..." — мелькнула мысль в его голове, но тут же была заглушена новой волной боли.