Но что-то начало меняться. Солнце, еще секунду назад спокойно светившее далеко внизу, вдруг выкинуло из своей термоядерной утробы ослепительную иглу. Длина ее в несколько раз превышала диаметр самого Солнца и была направлена острием в сторону Земли. Игла вскоре погасла, но сгусток раскаленной материи с огромной скоростью двигался в сторону планеты. Стас ощущал его материально по меняющемуся и колеблющемуся вакууму. Что именно могло колебаться в вакууме, он не представлял.
Расфуфыренная красавица комета оказалась на пути раскаленного энергетического потока и приняла на себя первый удар. Внешне это выглядело не особенно эффектно: ядро кометы покрылось мерцающей рябью, только хвост начал выгибаться в сторону Земли. Штормовая солнечная волна, имевшая уже форму вытянутого эллипса, чуть приторможенная и, возможно, погашенная ударом о комету, продолжила свой путь к Земле. Куда и врезалась весьма успешно в районе западного побережья Атлантики. Вот это выглядело эффектно. Атмосфера Земли загорелась в сумасшедшем танце огней.
Тем временем события начали развиваться в ускоренном темпе. Оглушенная комета, видимо, совсем потеряв ориентацию, чуть изменила свою траекторию и направилась в сторону Земли. Наверное, почувствовала непреодолимое желание насладиться светомузыкальными эффектами с более близкого расстояния. Но даже в этом случае, Стас это чувствовал, она проходила в опасной близости от планеты, но никак не могла с ней встретиться. Она и не встретилась, потому что на сцену вышел третий игрок. Луна, так же завороженная необычайным зрелищем, совсем не смотрела себе под ноги.
Звуков не было. Было безмолвие или беззвучие. Оттого картина глобальной космической катастрофы казалась просто нереальной. Две небесных красавицы столкнулись лбами. Маленькая вспыхнула и растворилась в фейерверке разлетающихся осколков. Большая, чуть подумав, тоже содрогнулась и, окутывая себя искрами разлетающихся частей своего тела, ощутимо ускорила вращение вокруг оси. Затем медленно, как бы нехотя, начала ломаться. Трещина расширялась на глазах, и через несколько секунд над Землей плыло уже ДВЕ ЛУНЫ.
Тем временем атмосфера Земли, и без того пылающая от полученной Солнцем пощечины, приняла на себя очередной удар, теперь уже от своей беспечной вечной спутницы и далекой космической гостьи.
Стас завороженно наблюдал за происходящим. Если Ван Гог в своих абсентовых [10]галлюцинациях видел хоть толику подобного – удивительно, что отрезал себе ухо, а не голову. Картинка поплыла, рядом опять ехидно ухмылялась вредная старушка.
– Доволен, родственничек?
– Это все было? Это мне не снится?
– Что сон, а что явь в нашей жизни, многие так до смерти и не поняли. А что было, то было, я ведь тебе не кинематограф показываю, а быль натуральную.
– А что будет дальше?
– Прошлое быльем поросло, и то иногда меняется. А что будет, неведомо ни мне, ни тебе. Не написанное оно еще – будущее это. Может, и тебе судьбой уготовано свой росчерк пера на этом холсте оставить.
– Как я попал в этот мир? И зачем?
– Зачем – не знаю, неведомо это мне. Не моя квалификация, так сказать. А вот как, знаю.
– И как же?
– Знаешь, родственничек, ты уж извини, но надо меньше срать где попало. Вы для чего там унитазов понапридумывали?
– Бабушка…
– Марфой меня кличут.
– Хорошо, Марфа. А если попроще, без эмоций?
– На рыбалке под дубом кучу наложил?
– Ну, было. Приспичило, что тут такого? Лес, удобрения…
– Обниматься с дубом полез?
– Да я ствол хотел промерять в обхвате. А потом молния ударила.
– Вот я и говорю: туповат ты, правнучек. Молния – это так, спецэффект, а с дубом ты побратался и, что самое странное, он тебя принял. Редко такое бывает, очень редко. Я не припомню, только слышала о таком.
– Как это побратался? Дуб – это же дерево!
– Сам ты дерево, причем сдается, что ни на есть хвойное. Дубы, особенно старые и мощные – носители и хранители эгрегора [11]Земли. Существует древний обычай: чтобы получить покровительство и силу невероятную, нужно такому дубу отдать часть себя и, прижавшись, попросить о покровительстве. Если примет, то ты избранный.
– Что такое эгрегор?
– Беда с тобой. Кто из нас в XXI веке-то живет? Эгрегор – энергоинформационное поле планеты. Фу ты, еле выговорила. Память предков тебе досталась, дурень. Родовая память! Дар великий. Да только не по Ваньке шапка, похоже.
– Злая ты, баба Марфа, а скажи…
– Все, утомил. Исчерпал лимит доверия. Достал, одним словом.
Стас сидел в кресле, на столе догорала свеча. Была середина ночи. Вокруг дома собиралось живое кольцо. Сторожевая система трезвонила об этом давно. Искорок жизни было много, больше сотни, но это были не люди – собаки.
Глава 3. Жить, чтобы выжить
Стас стоял во дворе на давно не кошеной пепельной траве газона и смотрел в глаза Зверю. Именно так! Не собаке, даже не одичавшей собаке, а – Зверю. Это был не старый знакомый, добродушный великан-мастифф [12], который, кстати, тоже находился где-то поблизости, – это был молодой кобель, помесь кавказской овчарки с кем-то диким. Машина, генетически модифицированная человеком. Машина, предназначенная для убийства себе подобных. Это был Зверь – боец и убийца. Об этом однозначно говорили порванные уши, многочисленные шрамы и рубцы на теле, а главное – глаза, желтые глаза палача, познавшего вкус крови, привыкшего побеждать и повелевать. Это был хозяин здешних мест, чувствовавший опасность, которая исходила от двуногого соперника, посмевшего посягнуть на его территорию, но привыкший к опасности и привыкший идти наперекор ей в многочисленных схватках, проведенных за свою недолгую, но яркую жизнь.
Стас попробовал войти в сознание Зверя, попытаться подчинить его своей воле. Это стало ошибкой, едва не стоившей ему если и не жизни, то здравого рассудка точно. Он вторгся в чужой разум, не человеческий. Здесь присутствовали совершенно иные эмоции, первозданные в своей простоте и жестокости, но их мощь поразила его. Он вошел достаточно глубоко, и хотя напряжением всех своих внутренних сил ему удалось вырваться из бордово-красной глубины, пропитанной кровью и болью – он увидел достаточно.
Щенячью радость от первых лучей солнца, от шершавого языка матери, первые неуверенные шаги в большом, светлом и красивом мире. Безграничную преданность хозяину, руки которого он радостно вылизывал и готов был ради него на все. Потом тренировки, которые поначалу он воспринимал как игру и радостно им отдавался, но игра становилась все жестокой. Первая кровь и ее сладкий вкус, постоянные побои, и опять кровь, теперь уже себе подобного. И первый бой, и сладость победы, сопровождаемая все тем же вкусом крови. Бои следовали один за другим – он побеждал, и это стало смыслом жизни. И даже оставшись без хозяина и привычного вольера, он смысл жизни не утратил, тот только приобрел более яркую окраску и форму. Бой, кровь, победа – но теперь еще и добыча, которая безраздельно принадлежала ему.
И вот очередной соперник стоял перед ним. Зверь в последнее время уже встречался с двуногими, и легко побеждал, потому что чувствовал их страх. Страх всегда лишает соперника сил. Зверь боялся только Хозяина, который был мертв. Сейчас перед ним стоял не Хозяин, но Зверь впервые почувствовал страх – свой страх. Он ощутил взгляд, который вытащил из самых глубоких тайников сознания все его страхи – вытащил наружу и обнажил. Но он был бойцом и вожаком стаи, большой стаи, а еще – альфа-самцом, и отступить было нельзя. А страх? Его можно преодолеть, победить, уничтожить – как и врага, стоящего перед ним.
Пес прыгнул. Правильно прыгнул, коротко, без подготовки, точно рассчитав удар лапами в грудь и оскаленными зубами в горло. "Его учили убивать не только собак, – пронеслось у Стаса в голове". Мысленный толчок от себя, затем тяжелое ватное одеяло сверху – ничего умнее ему в голову не пришло, а убивать собаку совсем не хотелось.
10
Абсент – алкогольный напиток, содержащий обычно около 70% (иногда 75% или даже 85% и 86%) спирта. Важнейший компонент абсента – экстракт горькой полни, в эфирных маслах которой содержится большое количество туйона.
11
Эгрегор – в оккультных и новых (нетрадиционных) религиозных движениях – душа вещи, "ментальный конденсат", порождаемый мыслями и эмоциями людей и обретающий самостоятельное бытие.
12
Мастифф – старинная английская порода догообразных собак. Использовалась для охоты на крупных зверей, охраны стад, собачьих боев.