- Конечно, Мрачный...
- Слуг тут не надобно, - развел я руками. - Приходится своих людей просить насчет несвойственных им дел.
- Преданные люди... Ты крепко держишь их возле себя, Хальфдан.
Добрыня на некоторое время замолк. Явно ожидая, когда мне принесут напиток, а сам принесший его удалится на мало-мальски дальнее расстояние. Сейчас мы стояли чуть ли не в центре зала: я, он, да Роксана, в диалог наш абсолютно не вмешивающаяся.
- Любопытно, тогда слушай. Я уверен был, что тебе не нужны деньги, ты не купец, а воин. И не только воин, раз только что отказался от покровительства князя Киева и всей Руси. Ты ненавидишь подчиняться, я верно думаю?
- Несложно было догадаться,- открыто усмехнулся я. - Раз уж я оставил Трагтон-фиорд, то явно не хотел ползать под сапогом Харальда Синезубого. Да и его попытки заставить всех целовать не только его сапоги, но и чуждый вольным ярлам крест... И я не собираюсь бежать еще раз, одного побега мне хватило.
- А какое тебе дело до той веры, которой будет придерживаться мой племянник, которую чтила его мать и бабка по отцу? Русь от этого не рухнула. Да и ты не жрец.
Я с трудом удержался от откровенного хохота. Пришлось сделать несколько глотков из кубка, только тогда здоровый, естественный смех чуть приугас и его можно было контролировать. Ведь я, в отличие от людей этого времени, ой как хорошо знал, в какую сторону двинется Владимир, ну или стоящая за ним личность. Знал, а потому купить меня подобными речами, даже самыми зажигательными, было просто нереально.
- А тогда чего ты, Добрыня, так беспокоишься насчет выставления на всенародный показ ромеев из числа тайного посольства? Они так увлекательно распишут прелести смены росских богов на своего ромейского, что их златом-серебром и полевыми цветами закидают. Или... Ох, неужто есть опасения, что полетит нечто другое, более опасное для здоровья?
- Ты как хочешь вражды с нами, ярл? - вопросительно угрожающе вымолвил собеседник. - Подумай хорошенько, сможешь ли ты остаться в живых после этого.
- Мы УЖЕ во вражде, Добрыня. Это я на всякий случай повторяю, если ты позапамятовал. И пока от вражды проблемы лишь у тебя... Одно посольство чего стоит, да и твоим дружинникам было показано, что они тут вовсе не пуп земли.
- Еще убийство пресвитера Евстафия, рана византийского посла, настраивания против нас вольных ярлов, игрушечный наместник в этом городе, полностью тебе послушный. Я многое знаю и кое о чем догадываюсь.
Я отсалютовал своему врагу кубком, показывая, что ценю ум, даже если его проявляет враг. Вот только сейчас все знание Добрыни не было сколь-либо значимым аргументом. Но переводить разговор на деловые рельсы надо, сейчас самое время. Оппонент раздражен проигрышной позицией, которую он занял по недосмотру. Недооценил, хотя мог бы с самого начала сыграть в иную игру, не столь прямолинейную.
- Так договариваться то с тобой будем, а, Добрыня?
- О чем? Ты сам отверг предложенное тебе.
- Так ты не совсем то предлагал, - подмигнул я киевскому посланцу и фактическому правителю Руси. - Твоя дружба мне и даром не нужна... брат рабыни. А вот о временном нейтралитете говорить стоит.
Умейте бить в открытую рану! Умение, я не спорю, неоднозначное, но незаменимое для всех, кто осмеливается влезь на политическую кухню. Есть враги, у них есть уязвимые точки. А если ты получил доступ к одной или нескольким из них... Бей! Бей сильно, жестоко, в самый неудобный для них и подходящий для тебя момент. Взбешенный противник потеряет главное для интригана - ясность мысли и способность к трезвому расчету ну а дальше лишь о тебя зависит, насколько эффективно ты воспользуешься его промахом.
Вот и сейчас... Я категорически не приемлю рабство, особенно же в отношении людей единой с собой крови. Увы, но это позорище здесь присутствует. Мне понятна та самая уязвимая точка Добрыни, заключающаяся в неизбывной памяти о времени, проведенном его сестрой в рабстве. А врагов бьют, такова жизнь, да и ставки слишком большие. К тому же больное место, мне известное - самое серьезное.
Чего стоит хотя бы та пакость, учиненная им с Рогнедой. Когда Владимир сватался к дочери Рогволда, та, как бы это сказать, отклонила кандидатуру, причем прямо на пол, заявив, что не собирается выходить замуж за сына рабыни. Добрыня же присутствовал при сем событии. Мстительная скотина и порекомендовала племянничку 'быть с ней перед отцом её и матерью'. Так что... В общем, совесть меня мучить даже не собирается, ибо стоящая передо мной падаль вполне заслужит все, что я только придумать в состоянии.
Вот он, багровеет от злости и вот-вот разразится если не площадной бранью, то уж точно угрозами или угрозами пополам с заявлением о своем отбытии. Нет уж, пока что рано. Сначала ты меня дослушаешь.
- Нейтралитет - вот то, что я предлагаю. Ромейские послы остаются сидеть у меня в подземелье, не устраивая площадных откровений. Ну а ты не будешь предпринимать против меня враждебных действий, да и племянничку своему это в голову вложишь.
- А не подавишься таким куском, ярл?
- Уж как-нибудь прожую, воевода. Охолонись малость и тогда поймешь, что тебе это выгодно будет. А то в Хольмгарде на тебя и так Богумил Соловей во-от такие зубы наточил.
Добрыня проворчал нечто неразборчивое о том что мне подобных надо еще в отрочестве в море топить, но я предпочел сделать вид, что ничего не слышал. Равно как и пожелание, чтобы я никогда в жизни не увидел своего родного Трагтон-фиорда.
Три раза ха! Это была больная точка настоящего ярла Харальда. Мне же на этот клочок земли с гаванью и не ахти какой крепостью было глубоко положить. Но это знал лишь я, но никак не остальные, а тем более враги. Так что пусть тешится, думая, что хоть немного подпортил мне настроение в отместку за 'брата рабыни'.
Как бы там ни было, а мы договорились о том самом нейтралитете. А кроме того я поручил проводить Добрыню до ворот города Змейке. Разумеется, в сопровождении трех десятков хирдманов. Дабы у Добрыни даже тени искушения не возникло.
Отсутствие гостеприимства? О, не подумайте плохого! Я предложил ему остаться в городе на денек другой, но тот 'почему то' не согласился. Наверное. не захотел находиться под постоянным контролем молодчиков Гуннара и людей-теней Роксаны. А раз не захотел, так пусть и катится колбаской аккурат до града Киева и там уже разбирается со своим племянничком.
Что же до меня, так присутствовали самые конкретные планы. Какие? Вернуться в ставший за это время родным дом, устроиться в уютном кресле, положив ноги на заблаговременно придвинутый столик. Взять один из томиков с пьесами хитромудрых греческих авторов.... Ч-черт! Не выйдет, скорее всего. Наверняка сразу же Гуннар с Магнусом возьмут в оборот и не отстанут до тех пор, пока я им все не расскажу.
А вот обойдутся! Отбрехнусь, сославшись на то, что Мне лениво будет повторять то же самое. но в присутствии Змейки. Зная ее взрывной характер, вызывать ее темпераментное неудовольствие мои побратимы поостерегутся. Так что пару часиков неспешного и ленивого перелистывания страниц мне гарантированы.
Все так и произошло. Дорога домой после короткого прощания с наместников под пристальным взором Мстиши и охраной хирдманов, отслеживающих окружающую обстановку сильнее обычного. Пара 'ласковых' эпитетов в адрес Ярополка. Зачем то потащившегося вместе со Змейкой. Это его преувеличенное беспокойство и расшатавшиеся малость нервы... По прибытии домой несколько слов Магнусу и Гуннару, заверившие их в успешности проведенных переговоров. Затем переодеться в чистую, не пропотевшую одежду и тот самый отдых в кресле с книжкой в руке. Обычный по меркам прежней жизни, но тут не всегда получающийся из-за вечно накатывающихся, подобно снежной лавине, дел.