Стражи 1: Начало пути
Пролог
Привычный шум с тренировочных полигонов не отвлекал, наоборот, помогал сосредоточиться на своих мыслях. Командор с силой сжал подлокотники кресла и выпрямился. На рабочем столе перед ним лежал раскрытый дневник, его дневник. Он задумчиво провёл пальцами по написанным строкам и в который раз нахмурился. Почерк был определённо его, но он даже примерно не помнил момента, когда вносил эти записи. В голове образовывалась пустота, как только он силился вспомнить хоть что-то о происхождении этих строк.
— Бред какой-то, — коротко выругался и откинулся на спинку кресла. — Какие ещё четыре сотни лет, какая к демонам невеста, когда я это писал? — Он начинал злиться от безысходности и непонимания. — Почему мой сын всё ещё будет жив? Что вообще за…
Мысли прервались тихим скрипом открывшейся двери.
— Я не помешал, Вик? — из коридора в кабинет заглянула голова его старшего брата.
— Нет, заходи, — тяжело вздохнул командор, закрыл дневник и небрежным движением бросил в верхний ящик стола. Решил, что потом разберётся, дела государства сейчас важнее. Поднялся из кресла и устало потянул спину.
«Размяться бы сейчас на полигоне», — подумал отвлечённо и повернулся лицом к окну.
Уже хотел было предложить брату потренироваться вместе, давненько они этого не делали, но внутри внезапно начала нарастать тревога. Он поднял глаза поверх полигонов на белеющие вдали горы, пытаясь вслушаться в свои ощущения и всё ещё раздумывая над загадкой своего же собственного дневника.
— Знаешь, хотел спросить… — начал командор, но дыхание перехватило от внезапно пронзившей его грудь боли. Он опустил взгляд вниз — в глазах помутилось. Вдохнуть никак не получалось, тогда он попытался ещё раз и ещё. Пространство вокруг крутанулось и голову обожгло холодом, сознание начало опускаться в тёплую черноту. Последняя отчаянная мысль о возлюбленной жене промелькнула ярким лучом. Затем мир исчез, и его окончательно окутала тьма.
Глава 1
Было очень тёплое и светлое утро, проснувшийся город гудел суетой. Рабочие уже были на ногах и стремились в порт — кто-то спешил разгружать пришедшие ранним утром торговые корабли, некто, наоборот, загружал товар в дальнее плавание, а кому-то с утра пораньше вздумалось рискнуть и лишиться правой руки, украв у дорожной торговки фрукты себе на завтрак.
Не смотря на прекрасную погоду, голубое небо, на проклятия торговки вслед убегающему голодному оборванцу, на возгласы в усадьбе, и даже не смотря на луч солнца, светивший прямо в лицо, Лана спала непробудным сном. Вчера у неё был праздник: она закончила обучение в школе Кенфорд с отличием и решила отоспаться за все те дни, которые ей пришлось просидеть за уроками.
Лане было семнадцать лет, а завтра должно было наступить еще одно знаменательное событие — ее восемнадцатилетие — возраст, в котором молодые люди вступают во взрослый мир и делают первые шаги по дороге жизни, направляемые своими влиятельными родителями. Будущее у наследников аристократических семейств было предрешено с младенчества, но Ланелия Лангоф старалась не думать о том, что выпадает на долю каждой леди высшего света.
Длинные русые волосы в беспорядке разметались по белоснежной подушке. Густые тёмные ресницы отбрасывали мягкую тень. Возможно, именно сейчас во сне, она была в одном из тех захватывающих путешествий по морю или горам, о которых ей хвастался её брат Габриель, посмеиваясь над тем, что она как всегда пропустила самое интересное. Просыпаясь и всё ещё находясь под впечатлением от сновидений, Лана улыбалась и сладко потягивалась, но одна только мысль о том, что ей придётся продолжать обучаться в институте для благородных девиц имени Леди Медисон, всякий раз приводила её в страшную грусть, а порой и в ярость. Так что последнее время пробуждение утром для неё стало мрачным и печальным.
— Да что же это такое? Сколько можно спать? Лана! Вставай! – возмущалась леди Лангоф, врываясь в комнату с нетерпеливым и крайне недовольным видом. Мать открыла настежь окно, впустив звуки города в комнату, и потянула с дочери одеяло. — Почему горничная жалуется мне, что не может тебя разбудить. Зачем ты вынуждаешь меня это делать в то время, когда необходимо сделать все приготовления для предстоящей встречи в институте.
— Мама, ну мы же договорились, — пролепетала Лана, стараясь нащупать одеяло, исчезнувший источник тепла.
— Мы договорились, что ты поспишь дольше обычного, поможешь брату разобраться с мебелью в гостиной. К половине третьего мы поедем…
— Погоди, погоди. Я же тебе говорила и не раз, что к этой, как там её… миссис Розальде я больше никогда не поеду, — возмущалась Лана, поднимая себя с кровати, осознав, что спать ей больше не позволят.
— Она шьёт самые прекрасные платья в городе! Все хвалят её мастерство! — в сердцах восклицала старшая леди Лангоф. Затем уткнула руки в бока и уставилась на дочь с упрёком.
— Мама, а тебе никогда не приходило в голову, что я не люблю носить платья миссис Розальды? У неё очень редко можно встретить что-нибудь не ярко оранжевого и не розового цвета с цветочками размером с голову человека. Пора бы уже заметить, как я к ним равнодушно отношусь. И ещё я терпеть не могу, когда эта старая дама меня лапает и лепечет так, как будто я ее домашний питомец, — проворчала Лана и осеклась, поздно поняв, что бросила спичку в бочку с порохом.
«Сейчас начнётся».
— Всё! Без разговоров! После обеда сразу же едем к миссис Розальде! Я хочу, чтобы на приёме будущих учениц института ты затмила всех, к тому же там будет Хэйвард, — подвела итог беседе миссис Лангоф и вышла в коридор. – Приберись у себя в комнате, смотреть страшно, такого кошмарного беспорядка даже прислуга не должна видеть. Не забывай, что ты леди и должна быть опрятной, а то замуж никто не возьмёт. Спускайся завтракать! — прогремело уже на лестнице.
«Прекрасное утро прекрасного дня», — с грустью подумала Лана, созерцая развешанные на кресле и дверцах шкафа вещи.
Быстро разделавшись с уборкой в комнате, девушка надела своё повседневное платье и, подойдя к окну, увидела, как у ворот усадьбы несколько рабочих разгружают новую мебель для гостиной.
«И чем им старая не угодила?» — мрачно подумала Лана, от нечего делать пытаясь намотать на палец веточку плюща, протянувшуюся со стены усадьбы к подоконнику.
Она хотела было уже отойти, как её взгляд приковал лоскут моря, видневшийся среди высоких деревьев. Казалось, что оно так близко, но на самом деле было так далеко, почти недосягаемо для леди из высшего света. Белые птицы летали над волнами, играя друг с другом. Их крики были слышны даже здесь в комнате.
«Как море прекрасно! – восторженно подумала Лана, облокотившись на подоконник, и высунула голову из окна. Прохладный ветерок ласкал лицо и ерошил волосы. – Такое блестящее, такое таинственное, такое безконечное… Оно хранит так много тайн. Но в то же время море сурово, безпощадно, опасно».
— Совсем немного осталось до моего заветного плавания. Пережить сегодняшний день и долгожданная свобода! — сама с собой говорила Лана, не мешая светлым прядям волос свободно летать, подхваченными ветром. — Как же я хочу в море. В этот совсем иной мир, где перед лицом грозной стихии все равны. Никто не будет тебя попрекать простым платьем, поведением и уж тем более не станет навязывать женихов. Убежать бы куда-нибудь подальше отсюда и не слышать этих светских бесед, сплетен, — девушка вздохнула, ощущая, как тоска и благоговейный трепет переплетаются в груди.
— Эй, Лана! Убери немедленно голову из окна! Если вывалишься, то я не собираюсь твои мозги от дорожки оттирать! – недовольно прокричал кто-то внизу.
Дана закатила глаза. Кто же ещё может так интеллигентно просить её о чём-либо?
— Габриель, если не нравится моя голова, то не смотри! – прокричала в ответ, не довольная тем, что прервали её мысли, успевшие улететь довольно далеко, а теперь ей пришлось вернуться в реальный мир. — Достал уже!