Лана отвернула взгляд от закрытой двери, направила его на зарешеченное окно и предалась размышлениям о себе и своей жизни.
«Всю мою жизнь меня водили за ручку, возили на карете, называли принцессой и невестой, — Лана поморщилась. — Хорошо, что во время учёбы я почти всегда жила в корпусе для учеников, а не дома. Если бы осталась дома, то меня бы быстренько накачали этой великосветской дурью, а так я была предоставлена сама себе, читала то, что читать запрещается. — Девушка вспомнила, как вместе с Адрианом они проникали в запретную секцию хранилища библиотеки и как вместе читали наследие тех авторов, которые сгнили в Гайльморе, потому что государству не нравились их взгляды на жизнь, не нравились их рассуждения насчёт присваивания золота верхушками правительства, хотя каждый второй понимал правоту этих авторов. Деспотизм в Уест-Уортленде касался только средних и низших слоёв населения, но никак не высшего света. Лана начала понимать это достаточно рано, а сейчас, практически на грани жизни и смерти, когда вокруг были деревянные стены её тюрьмы и море, многое в голове поворачивалось новыми гранями. — Может быть, я просто повзрослела? Или угроза смерти всегда так действует? Что остаётся только самое важное, а неважное отваливается? Если бы ничего этого не произошло, то я бы спокойно вернулась домой, отбыла наказание родителей, а затем пошла бы в институт для благородных девиц. А что потом? Замуж за Фринверта? — Лана поморщилась. — Меня бы ждала удивительно скучная жизнь, наполненная балами, сплетнями, семейными делами. — Хмыкнула. — Видимо, Творец и правда видит наши сердца и слышит наши мольбы. Вот как моя жизнь круто поменялась».
Лана откинулась на подушку, закинув руки за голову, и стала тщательно перебирать в памяти всю свою прошедшую жизнь, стараясь не упустить ни момента.
Глава 17
Бывший моряк Флетчер служил в доме Лангофов уже третий десяток лет. Сморщенными руками с выпуклыми венами он нес поднос с чашками, в которых плескался успокоительный отвар. Поставив чай на стол, он сразу же направился к выходу, но от его глаз не укрылись горькие слёзы на лице леди Лангоф, а также маленький портрет юной леди Ланы, который та прижимала к груди.
— Благодарю, Флетчер, больше ничего не нужно, ты можешь идти, — проговорил Джордж Лангоф и снова повернулся к жене: — Это плохой вариант, Анита, так мы никогда не найдём Лану.
— Ты говорил с королём? — всхлипнула его жена.
— Он ответил отказом, как и наместник, — лицо мужчины помрачнело. Пальцы сомкнулись на чашке чая, которую он протянул Аните. — Выпей. Тебе нужно согреться.
— Мы должны что-нибудь придумать, — беспомощно всхлипывала женщина, отнимая дрожащую руку от портрета дочери и хватаясь за чашечку. Сделала маленький глоток и закрыла глаза: — Может быть, Террис? Да! Террис может даст несколько кораблей?
— Террис на службе у наместника, — покачал головой Джордж, — а тот, как нам известно, уже отказал в помощи. У нас натянутые отношения с Шелвудом, ему нужен флот, — вздохнул генерал, прекрасно понимая расстановку сил и что отношения с шелвудцами на грани войны. — Про короля я молчу, его мнение — это мнение Грегори Рэймаса, который никогда никому не оказывал видимого уважения, не говоря уж о помощи.
— Но ведь если Террис... — Анита смотрела на мужа глазами полными слез. Джордж взял ее руку, аккуратно вынимая портрет дочери из холодных пальцев. Затем крепко сжал и поцеловал.
— Нет, дорогая, хоть он мне и родной брат, но против наместника никогда не пойдёт, даже ради Ланы.
— Тогда что нам делать? — плакала Анита. — Давай наймём команду из моряков в порту, заплатим им, они почти все умеют держать оружие в руках, — карие глаза вспыхнули надеждой. — Творец Всемогущий… Я поверить не могу, что такое случилось и мы не можем ничего придумать. Почему все отвернулись от нас? Почему нам не могут дать хотя бы пару кораблей для поисков?
— Милая, слишком много проблем с Востоком, — виновато поморщился Джордж, перебирая пальцы жены, — у нашей малышки такие же замечательные пальчики, такие же тоненькие и красивые. Со всякими бандитами из порта мы связываться не станем, я придумаю, что нам делать. Слышишь? Я обещаю, что всё будет хорошо.
— Как ты можешь обещать? — прошептала Анита. — Каждую ночь я боюсь засыпать, боюсь увидеть её. Джордж, я не переживу этого.
Она разрыдалась, уткнувшись в плечо мужа.
— Женщины семейства Лангоф очень сильные. Ты не увидишь её во сне, я сам чувствую, что она жива и здорова. Наша Лана смелая и умная, она справится со всеми трудностями.
— Хочу, чтобы она была рядом с нами, здесь и сейчас. Джордж… Не надо было соглашаться отпускать её.
— Анита, дорогая моя… — генерал Лангоф баюкал жену на руках, — всё будет хорошо, хорошо… Мы с этим справимся.
Поняв, что содержательная часть разговора закончена, Габриель задвинул неприметную щель в картине на месте глаз и стал тихо пробираться боком по одному из проходов между стен. Больше всего он опасался, что не успев отойти дальше отцовского кабинета, наступит в темноте на крысу, которая будет оглушительно пищать и привлечёт внимание родителей. Осторожно нащупывая путь носком сапога, Гэб добрался до двери, ведущую в подсобную комнату. Нажал педаль внизу, провернул дверь. Озираясь по сторонам, достиг кухни и через неё вышел в боковой двор. Звёзды мерцали холодным безучастным светом, одна из лун была неполной, ее близнец рядом голубовато отсвечивал и придавал траве и цветам серовато-зелёный оттенок. Тенью промчавшись к боковой калитке, Габриель взялся за толстые прутья, подпрыгнул и перемахнул через забор. Присел на корточки и затих. Нужно было убедиться, что его никто не заметил, в том числе пара помощников отца у главных ворот. Последнее время в их усадьбе проходной двор, генерал Лангоф пытался поднять на уши как можно больше людей, чтобы собрать поддержу и помощь в поисках. Команда «Эстрелии» вернулась в очень уменьшенном составе, а набрать новую для поисков и погони за «Мальтазардом» не получалось — никто не соглашался, даже за большие деньги.
Гэб окинул взглядом тёмную парковую зону, накинул капюшон и твёрдой походкой направился в кабак «Морской Конь», где у него была назначена встреча с Адрианом и Керресия.
«Незаконность. Да плевать я хотел, — думал Габриель, — я должен спасти сестру. Родители в растерянности. Отец, узнай он, на что я подписался, меня просто прикончит, но другого выхода нет. — Глубоко задумался. Мысль о том, что он что-то может сделать неправильно или уже делает неверные шаги, не давала ему покоя. — Надеюсь, что Керресия не подведёт. Никогда в жизни не видел вампиров и не знаю, можно ли им доверять, но если верить тому, что про них пишут, то за деньги они всегда выполняют свою работу, какой бы она ни была».
Добравшись до территории порта, Габриель украдкой разглядывал слоняющихся матросов. Остовы вставших на отдых кораблей мрачно поскрипывали, окрашенная тёмной краской ночи вода плескалась у причала. Окна кабака «Морской Конь» ярко светились, изнутри раздавались крики, песни и весёлая брань выпивших матросов, стук деревянных кружек перекликался с более грубым скрипом стульев, изредка слышался жалобный звон рюмок с дорогой выпивкой. Брезгливо перешагнув драный коврик, Гэб толкнул дверь.
Все столики были заняты, даже на полу кто-то сидел и голосил песню; было душно, пахло пивом и немытыми телами моряков. Осмотревшись, Гэб закутался плотнее и отправился в дальний угол. Там уже сидел Адриан, он нервно глянул на него из-под капюшона.
— Здравствуй, — Гэб отодвинул стул и сел, — я опоздал?
— Нет, это я рано пришёл, — ответил тот. — Садись, Керресия ещё нет. За тобой никто не следил?
— Вроде бы нет, — шепнул Габриель, припоминая всю свою дорогу в порт. — Нет, точно никто не следил.
— Хорошо. У меня на душе словно булыжник лежит, — тихо проговорил Адриан, пряча руки под стол, — я почти не спал ночью, продумывал всё как следует, просчитывал все варианты, но что-то мне не даёт покоя, да я не знаю, что именно.