Александр был весел, великолепен и как-то эротично неловок. Мне хотелось узнать все про его жизнь, и неважно было, сколько лет он прожил, семнадцать или семнадцать сотен.
— Чем ты занимаешься по ночам? Где еще ты жил? Почему ты не ходишь в школу? — затрещала я вдруг.
— Притормози, не все сразу.
— Э… где ты родился?
— В Румынии.
— Где же твой румынский акцент?
— В Румынии и остался. Мы постоянно путешествуем.
— Ты когда-нибудь ходил в школу?
— Нет. У меня всегда был домашний учитель.
— Какой у тебя любимый цвет?
— Черный.
Я вспомнила миссис Сварлиш, выдержала паузу и спросила:
— Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
— Ты хочешь сказать, что я недостаточно вырос?
— Это вопрос, а не ответ, — с напускной строгостью сказала я.
— А ты кем хочешь быть? — спросил он.
Я уставилась в его глубокие, темные таинственные глаза и прошептала:
— Вампиром.
Он посмотрел на меня с любопытством и, похоже, с беспокойством, а потом рассмеялся.
— Ну и шутки у тебя!
За этим последовал новый пристальный взгляд и вопрос:
— Рэйвен, а зачем ты тайком пробралась в наш дом?
Я смутилась и отвела взгляд. Джеймсон подкатил на тележке сладкое. Он зажег спичку, и над десертом вспыхнули язычки пламени.
— Фламбе![10] — объявил дворецкий, и как раз вовремя.
Александр сказал Джеймсону, что мы закончим ужин во дворе.
— Надеюсь, ты не боишься темноты? — спросил он по пути в ветхую беседку.
— Боюсь? Да я только в ней и живу!
— Я тоже, — с улыбкой сказал он. — На самом деле только во тьме и можно как следует рассмотреть звезды.
Он зажег оплывшую свечу.
— Ты приводишь сюда всех своих подружек? — спросила я.
— Да. — Он рассмеялся. — И читаю им при свете свечи. Что бы ты хотела послушать, «Функции и логарифмы» или «Культура групповых меньшинств»? — спросил он и указал на стопку учебников, стоявшую на полу.
Я расхохоталась.
— Луна такая красивая сегодня вечером, — сказал он, устремив взгляд к небу.
— Это наводит меня на мысль об оборотнях. Как ты думаешь, может человек превратиться в животное?
— Запросто, если с ним правильная девушка, — со смехом ответил он.
Я придвинулась к нему поближе. Лунный свет мягко освещал его лицо. Он был красив.
«Поцелуй меня, Александр. Поцелуй меня сейчас!» — подумала я, закрыв глаза.
— Но у нас впереди целая вечность, — неожиданно сказал он. — А сейчас давай любоваться звездами.
Он поставил мисочку с десертом на уступ, задул свечу, и я быстро схватила его руку. Рука у него была совсем не такая, как у Тревора или хилая лапка Билли. Она оказалась самой лучшей в мире.
Мы лежали на траве, мечтательно глядя на звезды и держась за руки. От его руки исходило тепло. Я чувствовала колючие лапки паучка, изображенного на колечке.
Мне хотелось целоваться, но он просто смотрел на звезды.
— С кем ты дружишь? — спросила я, повернувшись к нему.
— Я сам по себе.
— Ты наверняка встречался с уймой классных девчонок, прежде чем переехал сюда.
— Классные, это одно. Те девушки, которые принимают тебя таким, каков ты есть, это другое. Мне нравится нечто… длящееся.
Длящееся? На целую вечность? Но спросить об этом я не решилась.
— Мне нужны отношения, в которые я смогу наконец впиться зубами.
«Неужели? Тогда я — твоя девушка!» — подумала я. Но Александр не обернулся ко мне. Он вглядывался в небо.
— Значит, здесь у тебя нет друзей? — спросила я, пытаясь выудить побольше информации.
— За одним исключением.
— Джеймсон?
— Та особа, которая пользуется черной помадой.
Мы оба молча уставились на луну. Я просияла от его комплимента.
— С кем ты гуляешь? — наконец спросил он.
— С Беки, она единственная принимает меня, потому что только я ее не донимаю.
Мы рассмеялись.
— Все остальные думают, что я с приветом.
— Я так не думаю.
— Правда?
Никто никогда не говорил мне этого за всю мою жизнь.
— Мне кажется, что ты очень похожа на меня. Ты не пялишься на меня как на придурка.
— Пусть кто-нибудь это сделает, такого пинка получит!
— По-моему, один тип уже получил. Если не пинка, то уж теннисной ракеткой он точно огреб.
Мы рассмеялись в лунном свете. Я положила руку на его грудь и обняла его. Мой готический друг нежно погладил мою руку.
— Неужели это вороны? — спросила я, указав на темные крылатые тени, кружившие высоко над особняком.
— Это не птицы, а летучие мыши.
— Я никогда не видела в здешних краях летучих мышей, пока вы сюда не переехали.
— Ага, мы нашли несколько штук. Они висели на чердаке, и Джеймсон выпустил их на волю. Я надеюсь, что они тебя не пугают. Это замечательные существа.
— Для тех, кто знает, в чем суть? — намекнула я.
— Не беспокойся. Они никогда не налетают сверху и не запутываются в волосах.
Я рассмеялась, и он начал нежно поглаживать мои волосы. Я таяла от его прикосновений, просто удивительно, что не растеклась и не просочилась в землю. Время с ним пролетало незаметно, не то что с Тревором. Я начала поглаживать его волосы, которые оказались шелковистыми от геля.
— Летучим мышам нравится гель? — спросила я.
— Ага, гель от Армани делает их шкурки шелковистыми, — пошутил он.
Я вывернулась, опустила его руки и прижала к бокам. Он с удивлением поднял на меня глаза и улыбнулся. Я ждала, что Александр меня поцелует, но он не пошевелился. Конечно, ведь я сама его держала! О чем я только думала?
— Что тебе больше всего нравится в летучих мышах? — спросил он, когда я с беспокойством уставила на него взгляд.
— То, что они летают.
— Ты хочешь летать?
Я кивнула.
Теперь уже он отвел мои руки и удерживал их. Я снова ждала, что он поцелует меня, но он опять этого не сделал, лишь пристально заглянул мне в глаза.
— А что тебе больше всего нравится у летучих мышей? — спросила я.
— Наверное, их вампирские зубы.
Я ахнула, но не из-за слов Александра. Комар укусил меня в шею.
— Не бойся, — сказал он, сжав мою руку. — Я не стану кусать тебя… пока… — И рассмеялся своей шутке.
— Я не боюсь. Меня укусил комар! — пояснила я, яростно почесываясь.
Он внимательно, прямо как доктор, осмотрел след от укуса.
— Начинает распухать. Надо приложить лед.
— Все будет в порядке. Мне не привыкать.
— Я не хочу, чтобы ты рассказала своим родителям, как приходила ко мне в гости и тебя укусили!
Я хотела всему миру рассказать, что меня укусили, но этот комар все испортил.
Александр отвел меня на кухню и приложил лед к крохотной ранке. Я слушала, как прадедовские настенные часы отбивают время. Девять… Бум… Десять… Бум… Нет! Одиннадцать… Бум… Блин! Двенадцать. Не может быть!
— Мне пора идти! — воскликнула я.
— Так скоро? — спросил он, не скрывая разочарования.
— В любой момент может позвонить отец из Вегаса, и если я ему не отвечу, то меня будут пилить вечно!
Если бы только я могла остаться и жить с Александром в его мансарде, а чудик каждое утро подавал бы нам завтрак.
— Спасибо за цветы, ужин и звезды, — торопливо сказала я у машины Беки, шаря в сумочке в поисках ключей.
— Спасибо, что пришла.
Он выглядел задумчивым, великолепным и каким-то одиноким. Мне хотелось, чтобы готический вампир поцеловал меня. Я хотела ощутить его губы на моей шее, а его душу — в моей.
— Рэйвен, — промолвил он осторожно.
— Да?
— Хочешь, чтобы я…
— Да? Да.
— Хочешь, чтобы я опять пригласил тебя или предпочтешь проникнуть тайком?
— Лучше получить приглашение, — ответила я и замерла в ожидании.
Если он поцелует меня сейчас, то мы будем связаны узами на целую вечность.
— Вот и замечательно. Я позвоню тебе.
Он нежно поцеловал меня, но, увы, в щеку. Все же этот поцелуй был нежнее и романтичнее, чем в тот раз, когда меня поцеловал Джек Паттерсон у особняка, и гораздо более романтичным, чем когда Тревор притиснул меня к дереву. Мне хотелось настоящего поцелуя вампира, но и этот изменил меня. Я совершенно обалдела и чувствовала себя так, будто и вправду превратилась невесть в кого.