То есть, данные по «Галактике вокруг», пусть и не одной сотни лет выдержки, у Сорок Второго есть, ну и устроится в ней мы сможем. Параллельно обучая меня, поскольку «больше некого, а жить без цели недостойно разумного, сэр».
— Слушай, а на Землю вернуться можно? — полюбопытствовал я, хлюпая принесенной пауком бурдой — гадость безвкусная, но жрать охота было сильно.
— Теоретически, сэр, сможем. Только где она? — был мне ответ.
— Так, погоди. Ты точно говорил, сколько земных лет в этом вашем «галактическом году», — напомнил умный я.
— Безусловно, сэр, — кивнул Сорок Второй. — Изучая языковой пакет, я изучил и ряд смежной, необходимой информации.
— Ну и вычислить где она, это же ерунда, — припомнил я некогда читанный роман.
А вот тут сорок второй меня обломал. Он даже имел «картинку» звёздного неба Земли, по которой в романе «находили» старушку.
Вот только было две проблемы: первая, я нахрен разломал центральный компьютер корабля. На удивление — не до конца. Но данных в нём, кроме «заводских настроек», не осталось. А заводские настройки карты галактики выдавали древность, двухсотмиллионолетней выдержки.
Далее, теоретически, вычислить «примерно» где Земля, точнее Солнце можно. Около всёго-то двухсот тысяч звёзд, из полутриллиона.
Но, даже на то, чтобы узнать есть ли у этих звёзд планеты, нужно несколько дней на каждую… В общем, позагибал я пальцы, да и махнул рукой. Жалко, конечно, но могу и за всю жизнь не успеть найти. Да и жалко если подумать, только отца разве что. Но ему и жить осталось-то недолго, будем честны. Да и моя моя пропажа это «осталось» явно сократит… Вздохнул я, махнул рукой вторично — ни черта я не сделаю.
А, по итогам, выходило, что надо мне интегрироваться в социум «галактического человечества». Правда, по данным Сорок Второго, выходил он каким-то дурацким: объединения по несколько планет, максимум нескольких десятков. Причём, вроде и государства, а на деле — то ли корпорации, то ли вообще владения феодалов-аристократов. Торгуют друг с другом, воюют и так по всей галактике. И никаких «центральных правительств», советов ООН и прочего.
— А вам, сэр, разумнее всего стать наёмником, учитывая вашу потрясающую агрессивность и продемонстрированные поразительные знания и сообразительность, — выдал Сорок Второй.
— Сам дурак, — веско отпарировал я. — А наемником, наверно есть смысл быть. Автосервисов, чтоб его начальником стать, в округе не наблюдается, — резонно заключил я. — Ладно, давай колдунствовать, что ли. И интересно как это, да и торчать тут лишнее время неохота.
Вообще, конечно, были у меня сомнения в моей магичности, но как выяснилось — беспочвенные. Правда, метать огнешары, херачить молниями и вымораживать всё я ни хрена не мог. Всё дело в том, что колдунство было завязано на совершенно дикие по сложности схемы. Которые сорок второй даже объяснял, но я ни черта не понимал, а запомнить это… ну реально невозможно.
— Прискорбно, сэ-э-э-эр, — глумливо протянула железяка. — Ваш девственный мозг не в состоянии справится с работой с информацией…
— Ни хера он не девственный! — возмутился я. — Ты уже почти сутки туда меня трахаешь! И вообще, это же нереально запомнить, никак!
— Ребёнок Автократии Тригин оперировал не менее чем пятьюдесятью блок-схем…
— С чем его и поздравляю… Ой, прости, его нет в округе! — задето огрызнулся я. — Я не могу запомнить, мать его, пять тысяч символов и их взаиморасположение! Никак, считай что тупой. И что делать?
— Как скажите сэ-э-эр, теперь буду считать вас таковым уже с вашего дозволения, — глумился гад. — С кораблём, очевидно, придётся работать со стационарными схемами, как для младенцев, — протянул он. — Да и с вами, наверное, тоже.
— В смысле, со мной? — с резонным опасением полюбопытствовал я.
На что Сорок Второй просветил, что колдунские схемы «в воображении» это, недостижимый для меня в данный момент идеал, хотя «все так делают». Но есть вариант начертания этих гребучих колдунских закорючек, когда «при отсутствии воображения и ограничениях мозга, либо для младенцев, только начавших его осваивать, сэр» колдун рисует, смотрит на нарисованное, ну и, напрягая магическую мышцу, творит нарисованное колдунство.
А под «делать со мной» Сорок Второй имел в виду «улучшение мозга». Типа, у меня всё есть, но я им «не пользовался» врала железяка. Ребёнком с возможностью развития не являюсь, соответственно, есть какие-то «медицинские реабилитационные схемы, сэр». Которые, если применить их ко мне, со временем, «раскочегарят» мою думалку до каких-то невообразимых мощностей. Которые Сорок Второй называл «нормой», ну и с которыми я эти лютые схемы смогу запоминать и колдунствовать «правильно».