Два дня были для меня полным кошмаром, но языковая среда давала свои результаты, и я, кое как, начал общаться на новом, для себя языке. На третий день искин базы доложил, что лечение Тани закончилось. Пока мы тренировались группой, в общении между собой на австренийском языке, заодно отрабатывая язык жестов спецназовцев, горничные достали Таню из реанимационной камеры, и перенесли её в спальню, соседнюю с моей розовой. Она имела точно такую же обстановку, но была выдержанна в нежно голубых тонах. Девочки с базы положили её в такую же шикарную постель, как и у Алисы, одев предварительно пижаму. А затем Мария подошла к Павлу Семёновичу и сказала ему, что его дочь очнётся, через десять минут, и в этот момент ему лучше всего быть рядом с ней, возле его кровати.
У неё в спальне он пробыл почти до ужина, разговаривая с девочкой о жизни, и о тех событиях, которые произошли с ним, пока она была без сознания. Когда из спальни, где шла непростая эмоциональная беседа отца с дочерью, вернулась Рыжик, приносившая туда Тане по её просьбе стакан морса, то по секрету она всем рассказала, что Страж плачет как, ребёнок, когда увидел, что его дочь снова может ходить. В конце разговора, Павел Семёнович попросил Мишу зайти к ним в комнату, так как Таня хочет меня спросить о чём то важном для неё. Когда я открыл дверь спальни, и сделал несколько шагов, то девочка уже сидела на постели, поставив босые ноги на пушистый ковёр на полу, а Страж стоял рядом, только что, встав со стула, который был недалеко от кровати. Увидев меня, она поднялась на ноги, и неуверенно ступая подошла ко мне. Затем крепко обняла меня, поцеловала в щёчку и сказала:
— Я очень благодарна тебе, Миша, за то, что ты спас меня и вернул мне возможность ходить. Я этого никогда не забуду, и буду всегда тебе за это благодарна. И ещё: это правда, что ты можешь иногда превращаешься в настоящую принцессу? Это так клёво! Можно я буду тогда твоей лучшей подругой! И дай мне поносить, или хотя бы примерить, ну пожалуйста, твои любимые бальные платья.
Не знаю, чтобы ещё мне наговорила Таня, радуясь вновь обретённой жизни, которая будет намного лучше, чем прежняя, но в этот момент вновь открылась дверь спальни и в неё вошла Мария, заявив прямо с порога:
— Ужин сегодня отменяется! Вместо него будет банкет, посвящённый выздоровлению нашей Татьяны. И поэтому мужики, брысь отсюда, и не смейте появляться на нём в цифре. Только строгие костюмы, а тот, кто проигнорирует это правило, по моему приказу будет вынесен из за стола нашей тихоней Рыжиком, которая на днях продемонстрировала в зале двум нехорошим мальчикам, свой спокойный характер. А мы с тобой младшая сестрёнка — сказала Мария, подходя к Тане и обнимая её — займёмся своими женскими приготовлениями к празднику, чтобы наши кавалеры, имея честь лицезреть нас за столом, полностью потеряли свои военизированные головы.
Просто здорово, что прозвучала эта хорошая новость от Марии: она нашла себе новую младшую сестрёнку, на которую, вместо меня обрушиться вся её сестринская любовь. Это немного успокоило моё воображение, потому-что предложение Тани, стать мне для неё лучшей подругой, честно говоря, меня немного шокировала, вызывая оторопеть. Я только мог догадываться, чем занимались в комнате моей дочери три тинэйджерки, когда к ней в гости приходили эти самые, которой мне предложили стать, закрывшись изнутри, а жены не было в этот момент дома. Ладно, не будем обижать девочку отказом, а дальше видно будет. Тут меня посетила гениальная мысль. Попросив, Таню чуть подождать, я рванулся в соседнюю комнату и схватил стоящий на столике предмет. Вернувшись обратно, я увидел стоящих рядом двух новоявленных сестрёнок с любопытством смотревших на меня. Подойдя к Тане, я произнёс:
— Это тебе подарок от меня, своей лучшей подруге, в знак нашей дружбы, моя любимая кукла — и протянул ей свою Барби, предварительно сняв с неё награду и спрятав её в шкатулку. Хорошо, что удалось её пристроить в хорошие руки, и порадовать таким подарком девочку, которая так много пережила в своей недолгой жизни. Опять были благодарности, обнимашки, поцелуи: такое впечатление, что дочка Стража воспринимала меня, на самом деле, как свою подружку, и совсем не видела во мне парня. Видно в прошлой жизни она была лишена их общения, в связи с особыми обстоятельствами, а теперь навёрстывала упущенное, осуществляя свою давнюю мечту, иметь того, с кем можно смело поделиться своими девчачьими тайнами. Мария немножко хмурилась, досадуя на то, что я на законном основании избавился от своей куклы, лишив её возможности лишний раз меня потроллить, но всё же полностью одобряла моё решение.