По предложению Стража, мужская часть нашей группы переселилась в подготовленную Мэрилин казарму, которая располагались в кирпичной двухэтажной постройке, невдалеке от основного здания и рядом с конюшней. На втором этаже здания располагалось четыре комнаты, соединённые общим коридором, в которых стояло по десять деревянных кроватей, с тумбочками в изголовье, и вешалками на стене. В конце коридора располагался санитарный блок, состоящий из туалета, умывальника, и четырёх душевых кабин. Весь первый этаж занимали столовая и ружейная комната. Мы вчетвером вселились в одну из комнат, соседнюю с которой занимали наёмники Тибора, которые были в восторге, от жилищных условий, заверяя, что королевские гвардейцы во дворце, живут и питаются, намного хуже, а вино, которое им подают вместе с ужином, должны пить только графы.
Уснул я очень быстро, так как сказывалась накопленная за день усталость, а проснулся от своего громкого стона, который разбудил всю нашу группу, бойцы который, проснувшись, пытались меня успокоить, спрашивая, что со мной произошло? А мне просто напросто приснился яркий цветной сон, показывающий мне во всех подробностях, как меня снова заново сжигают в Хатыни, и чувствовал я себя, не намного лучше, чем после того пробуждения. Вызванная ко мне Мэрилин, заявилась, в сопровождении Татьяны, через пять минут. Обе, сильно встревоженные, в коротких ночнушках, чем сильно за смущали своим видом Тибора, и заставили выскочить его в коридор. Проведя экспресс диагностику, положив мне свои руки на голову, Мэрилин сказала, что со мной, в принципе всё в порядке, кроме перевозбуждённой нервной системы, поэтому вместо химии лекарств, она применит народные средства. Заставив меня улечься на спину, она взяла мою руку и надавила на какую-то там точку, после чего я провалился в беспамятство без сновидений.
Со следующего раннего утра, у курсанта Госпожи, началась, можно сказать, настоящая учебка: подъём затемно, в семь часов, изнурительная физзарядка, водные процедуры, завтрак вместе со всеми на первом этаже казармы, а дальше по расписанию с перерывом на обед, до самого ужина, на который не было уже сил. Видно с моей болезнью Страж решил бороться старинным военным способом: тело за день должно уставать так, что бы к вечеру должно мечтать, только о восьмичасовом сне, а на все остальные ночные глупости, в том числе и кошмары, не было бы у него больше сил. Наравне со мной занимались отцы-командиры, и Тибор, с примкнувшим к нему Гаврошем, которые за время моего отсутствия подружились, и он, фактически, стал для него Наставником, заменив собой рано потерянного отца. Меня даже посетило легкое чувство ревности. Насколько Гаврош боготворил Алису, настолько равнодушно отнёсся к шевалье Михе. Слоняется по усадьбе какой-то задохлик, плохо говорящий и понимающий человеческий язык, видно из далёкой глубинки, нечего не знающий, нечего не умеющий. Подумаешь, называет себя старшим братом Алисы, ведь главное в жизни, какой ты человек, а не чей ты брат. В общем, сплошное разочарование, и при том, что это общая тенденция отношения ко мне, всей живущей в поместье обслуги: признание титула, и ничего более. Даже Абидно, пАнимаешь!
На следующий день, после моего разговора с Питоном, я с трудом восседая на лошади, в сопровождении Тибора, которой должен был везде и всегда охранять моё тело, отвёз дядюшке Мишлену три комка глины, с соответствующими инструкциями, а в замен сопроводил в поместье строителей, которые под руководством Маркони, возвели стандартную полосу препятствий для тренировок спецназа, и после её сдачи в эксплуатацию, жизнь моя стала значительно занимательней и ярче, заиграв новыми красками. Через неделю моей дрессуры, когда моё тело расположилось на камешке, на короткий отдых, перед повторным прохождением этой дороги пыток, я увидел Мэрилин с Таней, одетых в лёгкие платьица, которые взявшись под руки, рассказывая друг другу, что-то очень смешное, воздушной походкой, шли по направлению к пруду. Единственная мысль, которая осталась после этого видения в голове, это бежать на базу к синтезатору, наштамповать себе женское нижние бельё, такое же воздушное платьице, босоножки; напялить всё это на себя, сделать макияж и присоединиться к смеющийся компании, став третьей любимой подругой, и гори всё остальное синим пламенем. Выполнить этот великолепный план сделать себя счастливым, помешали собственные ноги, которые наотрез отказывались подниматься с такого удобного камня для отдыха.