За столом нас обслуживали две милашки киборга, одетые горничными из аниме: блондиночка и брюнеточка, а вот рыженькой с ними не было. Видно она в гордом одиночестве кашеварила на кухне.
Неожиданно спокойное течение моего обеденного мучения было прервано появлением рыженькой милашки. Легка на помине. Она с улыбкой подошла ко мне и, сделав книксен проговорила:
— Госпожа, против нас ожидается проведение силовой акции. Разрешите приступить к процедуре противодействия планам вероятного противника.
Услышанное мною сообщение ввело меня в ступор, и я автоматически просто кивнул головой. Приняв мой кивок за разрешение, рыженькая опять сделав мне книксен, неспеша удалилась. Одновременно с этим, одна из огромных абстрактных картин, висящих в комнате, заработала, как монитор очень высокой четкости. На нём появилось изображение въездных ворот и участка подходящей к ним асфальтированной дороги, по которой в нашу сторону двигался джип военной раскраски. За развивающимися событиями по монитору, с весёлым любопытством, вместе со мной, наблюдала Мария, не выражая ни капли беспокойства, а наоборот, предвкушая интересное зрелище.
Из подъехавшего к воротам джипа, вылезли три качка, одетых в камуфляж. Двое из них подошли к закрытой калитке, а третий остался стоять у машины. Снимающая их камера стала приближаться по траектории, как будто она была установлена на дроне. Но подлетев к ним почти вплотную и став облетать их, выбирая лучший ракурс для съёмки, совсем не обеспокоила приехавших боевиков. Видно они её просто не видели. Один из подошедших, найдя рядом с собой закреплённую на ограде панель домофона, надавил на кнопку вызова, и, не отпуская её, стал смотреть в объектив видеокамеры, составив зверскую рожу. Заработал на летающей камере микрофон, и говоривших стало отчетливо слышно, словно они стояли рядом с нашим обеденным столом.
— Стас, ты, что так вцепился в эту кнопку, не отпуская?
— Этим я придаю им соответствующее ускорение. У нас с ними сегодня длинный разговор намечается. Хотелось бы до утра его всё же закончить. Видишь, как все хорошо совпало: их в доме четверо, и нас четверо, настоящих мачо. Я видел фотки их мордашек — все хорошенькие. Шеф дал нам карт-бланш на развлечение с ними. Просил хорошо попугать, но сильно не калечить.
— Мне очень не нравиться, что в доме нет охраны.
— Не переживай. Егорыч пробил её по всем доступным базам. Хозяйка коттеджа, нигде не засвечена. Правда, её опознали по фотографии, на некоторых тусовках в Москве, но нет никаких конкретных данных. Скорее всего, она подцепила какого-то олигарха и работает запасной любовницей, когда основная вне настроении. Между прочим, здесь, в этом доме, есть девочки на любой цветовой вкус. Толян, — обратился он тому, кто остался около машины, — ты какой больше цвет любишь?
— Рыжий люблю — ответил Толян.
В этот момент открылась калитка и из неё вышла наша рыженькая: — Что угодно здесь господам? — спросила она, улыбаясь, закрывая за собой дверь.
Стас повернулся и подмигнул Толяну, а затем, посмотрев на горничную, сказал:
— Нам нужно, что бы ты как можно скорее предупредила свою хозяйку о нашем везите, и провела нас в дом. У нас к ней очень серьезный конфиденциальный разговор.
— Извините. Я не могу, к моему большому сожалению, выполнить вашу просьбу. Мне это строжайше запрещено. У неё дома сейчас гостит её лучшая подруга детства, которую она не видела много лет, и поэтому потребовала от всей прислуге в доме, не отвлекать её от увлекательной беседы. Я сегодня вечером предупрежу свою госпожу о вашем везите, и она назначит вам аудиенцию в другое, удобное для вас, время. Оставьте, пожалуйста, номер вашего контактного телефона, по которому моя госпожа свяжется с вами, чтобы договориться о месте и времени встречи с ней.
— Хорошо, — ответил Стас. — Я сейчас только штаны подтяну. После этого, он схватил горничную за рыжие волосы и потащил её к широкоугольной видеокамере, расположенной рядом с воротами, на ходу доставая большой охотничий нож. Повернув лицо находящейся в полуобморочном состоянии девушки к объективу так, что бы были видны её широко открытые от ужаса глаза, и текущие по щекам слёзы, при этом играя ножом, перед ним, он закричал, глядя в камеру: — Я знаю, что ты меня сейчас хорошо слышишь, Бл…ь московская. У тебя есть всего тридцать секунд, чтобы открыть калитку, и впустить нас внутрь. Ты обидела очень серьезных людей, своим невниманием, и должна обязательно понести наказание. Если будешь паинькой, то расплатишься только удовольствием. Так и быть, мы твою подругу тоже приголубим. В другом случае, для тебя и твоей подруги, все будет очень плохо. На тридцать первой секунде я начну удалять твоей прислуге всё лишнее, и начну я с её симпатичных ушек. Время пошло!