Проследовав через зал ожидания и миновав открытые стеклянные двери, провинциал Миша Горбатов оказался на улице. Перед его взором развернулась, радуя гомоном многочисленных ярко одетых москвичей и гостей стольного града, знаменитая "площадь трех вокзалов", описанная во многих произведениях классиков литературы. Последний раз на ней я был ровно за три года до рождения этого тела. Мы, трое молодых специалистов, отправлялись учиться в Витебск на курсы по управлению и ремонту специальных роботехнических комплексов. А так как прямого авиасообщения не было, то делали пересадку в Москве. Говорят, что когда японские инженеры увидели эти комплексы в работе на выставке, то глаза у них стали больше, чем у героинь их аниме, настолько поразили их простота и надежность примененных технических решений. Не все так было плохо с техникой при Союзе, как любят сейчас порассуждать об этом разные "знатоки от техники", забывая при том, что первый человек в космосе был Наш.
Во время учебы в институте, от преподавателей я слышал одну занятную историю. Ведущая немецкая машиностроительная фирма решила для себя приобрести несколько станков для фигурной резки стального листа, и объявила тендер на их поставки. В финал вышла одна японская фирма и станкостроительный завод из Союза. Оба изделия удовлетворяли заказчика, и для принятия правильного решения было решено провести сравнительные испытания. Два станка установили рядом, подключив энергопитание. На изделие созданное гением японской технической мысли было просто приятно смотреть. От перемигивания разноцветных лампочек, сообщающих о состоянии многочисленных датчиков, невозможно было отвести глаз. Этот станок мог быть украшением любого производства. Изделие же отечественной промышленности было тяжело и надежно как танк, покрашенное в тот же самый зелёный защитный цвет. На передней панели было только два патрона с лампочками, закрытых разноцветными колпачками: зажженная зеленая лампочка означала, что станок работает, а красная что станок, почему то, не работает. Во время испытания оба станка одинаково быстро резали металл и не вызывали нареканий. Мнение комиссии склонялось к тому, что надо купить японца, тем более он был почти в два раза легче. Кто же, находясь в здравом уме, захочет возиться с лишней тяжестью? Но тут один из инженеров заказчика задал "детский" вопрос: "А что будет, если попытаться разрезать лист стали, чуть толще, чем допускают технические характеристики?" Начали с японца. Лист металла вставили в приемную щель и нажали кнопку ПУСК. Тут же на табло вспыхнула надпись: "превышена допустимая толщина металла, операция запрещена к выполнению, стоп". То же самое проделали с Союзным станком. Изделие Союзных станкостроителей оказалось полным идиотом, и разрезало все, что ему смогли просунуть в приемную щель. Как не издевались над ним немецкие инженеры, они так и не смогли зажечь красную лампочку, которой, может быть, там вообще не было, за ненадобностью. Немцы купили станки, сделанные в Союзе, и потом, как говорят, об этом никогда не жалели.
Вступив на Комсомольскую площадь, и повернув налево, я направился в сторону гостиницы Ленинградская. Захотелось, есть, а на вокзале это делать, по возможности, не следовало. В мое время, да и сейчас, наверное, здесь торговали, в основном тем, что в других местах вряд ли продали. В одном из домов, прилегавшем к правой стороне гостиницы, во время моей юности, был магазинчик полуфабрикатов, в котором можно было отведать чудесных блинчиков с мясом и запить все это горячим сладким кофе с молоком. Туда мне сейчас было и надо. Перейдя улицу, я подошел к заветной стеклянной двери, где меня ждал полный облом. Над ней, вместо вожделенной вывески "Кулинария" было написано "Вино и Сигареты". Естественно никакими блинчиками с кофе здесь даже и не пахло. Пришлось утолять свой голод неистребимой шаурмой, продаваемой на ближайшей станции электрички. Получив соответствующее количество калорий, мой мозг выдал решение, которое возможно позволит устроиться мне в этом мире. Я вспомнил Владимира Моисеевича.
Владимир Моисеевич был одним из руководителей специального московского НИИ. С моим бывшем шефом они познакомились по работе, а спустя несколько лет, распив энное количество бутылок армянского коньяка стали настоящими друзьями. Я повстречался с ним, когда он приезжал посмотреть, как работает фирма его друга. В то время, во время разработки нового изделия, которым занимался я на фирме, возникли некоторые трудности, и поэтому мой шеф решил познакомить меня с Владимиром Моисеевичем, чтобы он, по дружбе, помог с решением.