— «Расскажи мне больше» — я схватил медведя за лапу, и попытался прижать к себе.
— «Ты не опоздал тогда, просто так было суждено» — я понял, чьи глаза, чью мощь напомнил мне этот огромный медведь.
— «Отец, это ты?» — я ещё крепче сжал лапу медведя.
— «Теперь мне пора» — я почувствовал, как лапа тает в моих руках
— «Останься ещё!» — я почувствовал, как сердце пытается выскочить из груди
— «Делай, что должен. Не оставляй задуманного» — Медведь превратился в облако и поплыл над долиной, а холодный ветер с гор разметал его на мелкие кусочки…
Я стоял на краю пропасти, смотрел на засыпающий мир, и уже точно знал, что мне нужно делать.
— Про, он ушёл?
— Нет, Тор, он теперь всегда будет здесь.
— А где здесь?
— В этом мире.
— А если мне понадобится его помощь?
— Постройте алтарь, и попросите его помочь.
Я обернулся, и посмотрел на розовеющую стену, подсвеченную заходящим солнцем. Достал из сумки кристалл Духа Солнечного Света, и поставил на уступ скалы. Мне нужно будет поработать, и ночь не остановит меня ни на минуту…
Следующие два или три дня, не знаю точно, я не спал и не останавливался ни на минуту, я резал камень, убирал отвалы, сбрасывал лишнее в пропасть, чтобы не заваливать небольшую площадку. Розовый камень подавался легко, как будто мягкая глина, я как сумасшедший скульптор выглаживал каждый волос, каждую точку, каждую складку… В итоге передо мной сидел огромный медведь, глаза которого были на одном уровне с моими, а в своих лапах од держал огромного лосося, но не прижимал к себе как добычу, а наоборот, протягивал его мне, словно пытаясь накормить, и помочь пережить долгую, холодную зиму. Потом я принёс платиновые и золотые куски и сделал золотой отлив на шерсти и платиновые прожилки на груди, подчёркивающие возраст и статус огромного медведя. В глаза зверя с вставил крупные жёлтые бриллианты, в которых теперь играли лучи солнца. На груди медведя я вырезал небольшой медальон, как будто висящий на толстой цепи, а на этом медальоне я рунами написал всего два слова: «Отец Маатхи». Я не писал, что статуя неуничтожима, что она даёт какие-то фишки и бонусы. Сейчас это было не нужно.
«Статуя-Алтарь Маатхи»
Всё, что выдала мне система, но при одном только взгляде на статую я понял — ни что не сможет разрушить её. Я поставил статую на дно озерца, и теперь медведь, как будто только что выловил лосося и спешит поделиться им со мной. Я умылся холодной водой, и мне сразу стало как-то легче на душе, и все мысли сразу выстроились в нужный порядок. Я достал корону, выломал из неё чёрный кристалл, и положил сверху на лосося.
— Маатхи, помоги мне. Забери все мои пороки и слабости. Только ты сможешь присмотреть за ними.
И кристалл, вместе с кусками золотой короны истаял, осыпав большого лосося золотистой пудрой, которая начала медленно скатываться в озерцо, отчего дно возле медведя приняло золотистый цвет.
Я вышел из воды, поклонился в пояс мудрости Маатхи, и не оглядываясь пошёл в долину. Теперь я точно знал, что мне нужно сделать.
Я шёл уверенной походкой по отрогу грота, и мысленно хотел поклониться могиле Маатхи, но каково же было моё недоумение, когда я вышел в основной грот, а могилы так и не увидел. Она просто исчезла. Я дотронулся до своей одежды, и понял — даже таким образом Маатхи всегда со мной. Может быть он для того и кинулся на меня, чтобы я мог из его прочной шкуры сделать себе одежду, которая защитит меня от всего. Мудрый Маатхи, который заботится о своих детях. Разве мог я тогда понять это? И смог бы принять добровольную жертву? Нет, я не буду отсылать пришедших людей. Я же бог, значит смогу исцелить их мозг и направить в нужное русло их энергию. У меня же есть алтарь, дарующий здоровье, и материнская купель, в конце концов! Придумаю обязательно что-то. Жаль только окрестные племена не вернуть, но я смогу забрать себе детей, и воспитать их в новой жизни. Так я шёл и с каждым шагом всё больше верил в то, что всё у меня теперь получится, ибо я хотел заботиться о тех, кто пришёл ко мне.
Первое нехорошее предчувствие у меня появилось, когда я увидел открытую настежь входную дверь, а ведь уже был поздний вечер, и дверь на ночь обычно запиралась. Второе предчувствие у меня возникло, когда я вошёл в проём входной двери, и увидел, что внутренние двери открыты, причём не только в холл прихожей, но и в большую комнату. Я увидел на полу валяющиеся вещи, которые раньше лежали аккуратно около стены, а ещё я почувствовал запах смерти, идущий откуда-то изнутри моего дома. Я призвал копьё, и сделал первый шаг в дом. Потом тихо, шаг за шагом я подошёл ко входу в холл. Там, посреди общего беспорядка я нашёл теля двух женщин и одного мужчины. Они были уже не естественного цвета, и были видны следы гниения. В доме было тепло, а это не лучший способ сохранить тело. Я одел на лицо маску. Мне не хотелось дышать смрадом. Следующие свои находки я обнаружил в кухне. Тут я насчитал двенадцать тел. Я не рассматривал тела в холле, но тут можно было этого и не делать. Сразу стали видны следы от топора. Неважно какого, но очевидно было только одно — тела были изрублены топором.