Теперь, когда источника беспокойства больше нет, я могу заняться развитием своего поселения, формированием законов, развитием технологий, быта, и никто больше не влезет между мной и моими целями с какими-то традициями племени.
— Господин, — меня окликнул женский голос, и я обернулся. Сзади меня догнала Мила, — а мне теперь что делать?
— Тебе? Будешь пока помогать мне вместе с Урсулой. Потом я найду вам мужа, — я уже собрался идти дальше, но Мила не дала мне сделать этого.
— Господин, можно мне пойти с вами? — Мила так прелестно покраснела, что у меня не осталось сомнений в её намереньях.
— Зачем? Я сегодня больше не хочу женщину, — желания никакого не осталось, тем более после двойного происшествия с Урсулой. Да и само изнасилование, по-другому не скажешь, сильно повлияло на моё желание общаться с женщинами в ближайшее время. Я теперь понимал, что это именно Гаврила создавал ситуацию, когда я должен был воспользоваться правом «Первой ночи», но мне этого не очень хотелось. Так как подобной традиции я не собирался заводить.
— Я просто посижу рядом, посмотрю, что вы делаете, пожалуйста, не оставляйте меня одну! — на глазах девушки появились слёзы, а это уже секретное оружие каждой женщины, и ему трудно противостоять.
— Хорошо, только не мешай мне.
И я пошёл в подвал, где меня ждал огромный кувшин с вином. Сзади шлёпала босыми ногами Мила. Как же она будет голой задницей сидеть на плитах подвала? И проходя мимо кучи своего барахла, я взял с собой оленью шкуру, которая когда-то служила мне постелью. Внизу, я расстелил шкуру возле кувшина, она была довольно большая, и места на ней хватило бы на двоих с лихвой. Поэтому я спокойно уселся на край шкуры, и указал рукой на противоположный край Миле. С этого монета я просто забыл про неё. Потому, что хотел отвлечься от событий сегодняшнего дня, и сделать себе, наконец, чашу, чтобы насладиться чудесным напитком.
Несколько самородков я просто слепил вместе, а потом скатал из них шар. Вытянул толстую ножку, сделал основание, а потом пальцами вытянул саму чашу. Объём получился как у неплохого такого винного бокала. Пока бокал выглядел криво, но в другой стороны — и из такого можно выпить вина. Но если быть откровенным — то мне нравилось создавать предметы, поэтому я принялся выглаживать, выравнивать свой кубок, пока он не принял более-менее правильные очертания. Затем я решил выдавить изнутри рисунок, точнее капли, символизирующие кровь, чеканка мне пока была недоступна, но кое-какие мои инструменты для этого вполне подходили. Потом в выдавленных каплях я проколол шилом отверстия, которые развальцевал тем же шилом, и вставил некрупные красные камни, судя по всему рубины в образовавшиеся отверстия. Золотые края аккуратно прижал к камням. Получилось так, как будто по бокалу стекают красные капли, и сквозь эти капли проходит свет. Не представляю, насколько высокохудожественно у меня получилось, но мне понравилось. Теперь осталось только закрепить результат — и можно приступать к угощению!
По краю чаши я нанёс руны: «Кубок горькой печали тора. Делает настроение лучше, помогает справится с неприятностями. Нейтрализует яды. Прочный». Чаша немного просверкала в руках, приняла правильную, пузатую форму, даже камни вставленные в стенки чаши приобрели правильную форму и стали прозрачнее. Теперь чаша стала выглядеть очень достойно! Не кубок, а мегадевайс!
— Какой он красивый, Господин! — я только теперь понял, что меня сзади чуть ли не обнимает Мила, разглядывая через плечо, чем я занимаюсь.
— Фу ты, я уж и забыл про тебя! Ты ещё здесь? — а посмотрел через плечо на девушку.
— Да, Господин! — девушка безо всякого стеснения продолжала обнимать меня сзади.
— А ты вот скажи мне, душа девица, почему Урсула так дерзко повела себя со мной? Я раньше ни от кого не замечал такого? Что произошло утром? — я строго посмотрел прямо в глаза девушке.
— Господин, наш хозяин, Гаврила… — начала рассказ девушка.
— Постой, постой, ты сказала хозяин? — мне стало сильно интересно развитие этого разговора.
— Да, Господин, Гаврила сказал всем мужчинам, что женщины, которых им дали вы, теперь принадлежат им. Вот только трахать не разрешил. — девушка покраснела.
— Почему так? — я совсем перестал жалеть, что прибил этого гада.
— Он сказал, что только Великий Дух Гор имеет право открывать девушек. И если не оставит девушку после этого себе, то с ней можно делать всё что угодно. — Мила опустила глаза.
— Всё что угодно? Даже убить?
— Мила слегка кивнула головой.
Да уж. Дай человеку немного власти, и сразу поймёшь, кто он такой. Я вертел в руках кубок, и думал о вывертах этого мира. Все мысли, хорошие и плохие моментально реализуются миром. Если я вдруг стану одержимым какой-то манией, то где-то обязательно появится материальное воплощение этой мании. Как же начать контролировать свои мысли? Я вот постоянно вспоминаю о детях, а если это повлияет на их судьбу?