Непонятно, откуда бралась жара в лесной чаще. Она, как видно, исходила отовсюду: и с неба, и от земли, и от нагретых стволов деревьев, и даже от сухой, горячей травы.
— Это нам здорово повезло, что такая страшенная жара! — с удовольствием говорил Витька. — Пусть бы еще жарче было! Как в пустыне Кара-Кум. Может, кого-нибудь из нас стукнул бы солнечный удар, а мы бы все шли и шли. «Несмотря на убийственный климат, путешественники продвигались вперед».
Колька молча плелся сзади, на каждом шагу вздыхая и ойкая. Он сопел и обливался потом, то и дело спотыкался. Все сучки обязательно старались зацепить его за рубашку или оцарапать, а колючки — воткнуться в босую ногу.
А Витька горевал:
— Чаща не особенно густая — вот беда! Надо, чтоб она была непроходимая, а мы бы сквозь нее прорубались — по одному метру в час! И чтоб вся она кишела змеями, скорпионами, громадными волосатыми пауками…
Колька встрепенулся и начал подозрительно смотреть себе под ноги и заглядывать в кусты.
— А еще плохо, — продолжал Витька, — что вода в ручье не соленая… Была б она соленая, могли бы мы испытывать зверские муки жажды… А это что…
Колька молчал.
Все гуще становилась чаща. Все таинственнее и непроходимее делались места. И тишина стояла вся пропитанная запахом трав и цветов… Это, наверно, были какие-нибудь особенные дикие цветы и травы… Их нюхают, может быть, одни только медведи и волки да лечат ими своих детей зайцы…
И плохо, что все эти звери куда-то попрятались: Витька их ни разу не видел.
Идти стало труднее, потому что пришлось подниматься в гору. Когда же путешественники преодолели подъем, то, как пишут в книжках, «взорам их предстала» большая поляна на макушке горы, вся седая от кустиков полыни.
Витька перебежал полянку и остановился в восторге: она заканчивалась обрывом — великолепной огромной пропастью с угрюмыми выступами и нависшими кустами, с промоинами от ручьев, со змеями корней.
Даже Колька не выдержал.
— А красивый вид… — сказал он, становясь рядом с Витькой.
Ручей кончался в этом овраге, среди кустов.
Витька нашел место, где можно спуститься, и полез вниз, хватаясь за корни, за камни, и с середины спуска стремительно съехал на штанах по глине, напрасно стараясь зацепиться за что-нибудь. Вместе с ним съехала целая лавина сухой комковатой глины.
Очутившись на дне оврага, Витька подождал, пока рассеется пыль, и помахал Кольке, стоявшему наверху:
— Давай сюда!..
Колька боязливо опустил одну ногу, другую… и вдруг в туче пыли обрушился прямо к Витькиным ногам.
Он сидел, тяжело дыша, не выпуская из кулака сломанную ветку. Потом молча встал и стал отряхивать желтые от пыли штаны.
— Ничего… — утешил его Витька. — В ручье постираем. В мокрых будет даже лучше…
— Да-а-а… — затянул Колька, — тебе все лучше… Где ж твоя пещёра-то?
— Пещера, — поправил Витька и замолчал.
Никакой пещеры в овраге не было. Ручей вытекал из какой-то ямки, среди частых и страшно колючих кустов.
Витька смело влез в воду и, увязая в глинистом дне, пошел, одной рукой раздвигая кусты, к истоку ручья.
В другой руке он держал наготове саблю.
Потыкав дно саблей, никаких полезных ископаемых Витька не обнаружил. Сталактитов и сталагмитов тоже.
Колька исподлобья наблюдал за ним.
Наконец Витька вернулся, воткнул саблю в землю и сел.
— Ну, где ж твои ископаемые? — спросил Колька.
— Нигде, — сказал Витька. — Но это ничего, что их нет… даже лучше… Со всеми знаменитыми путешественниками обязательно так бывает: идет он, идет на какой-нибудь Северный полюс, год идет, два года идет, придет, наконец, а там и нет ничего…
— Как — нет?
— А так. Снег и льдины, и больше ничего. Ну, может быть, какой-нибудь тюлень сидит или пингвин, и все… Давай лучше поедим.
Путешественники съели свое продовольствие. Колька немного повеселел.
Когда от продовольствия остались одни головы и кости, Витька сказал:
— Теперь давай пить. Давай пить как можно больше. Эта вода особенная. Такой воды нигде нет.
— Почему?
— Потому что она прямо из-под земли вытекает. Загрязниться не успела. Она, наверно, полезная — видишь, какая вкусная! Давай пить про запас.
Путешественники легли на живот и принялись пить. Они пили и пили, так что и встать потом было трудно.
— Вот, — сказал Витька, немного отдышавшись, — хоть мы и не открыли полезных ископаемых, зато открыли новый овраг. Сразу видно, что здесь не ступала еще нога человека! Надо его как-то назвать. Я уже придумал, как назвать. Овраг Выбитой Головы, вот как!