– Сола! – пролаяла джедай Ниб Ассек, сдавшись прежде, чем Стеллан успел ее разоружить.
– Уверена? – спросил он, глядя на соперницу глазами, полными лукавства.
Та хихикнула. Этот низкий, хриплый звук всегда вызывал у Стеллана улыбку. У Ниб был такой голос, будто она выкуривала в день по двадцать сигар, хотя он знал точно, что она в жизни не притрагивалась к подобной дряни.
– Думаю, сойдет представление, э? – сказала Ниб, дожидаясь, когда он выйдет из стойки.
Стеллан замысловатым движением отвел оружие и вскинул вверх в традиционном салюте. Ниб сделала то же самое, клинок почти скрыл кривую улыбочку, столь хорошо знакомую Стеллану. Оба оставались в этих позах несколько секунд, а затем погасили мечи.
Кивнув головой, Стеллан повернулся и сделал шаг в сторону маленькой аудитории, которая собралась в другом конце зала:
– Это была старинная форма фехтования на световых мечах, разработанная в тот период нашей истории, когда поединки были повсеместными. В наше время, конечно, такие дуэли являются чисто церемониальными, а также они играют роль в обучении падаванов.
– Отлично. Спасибо, мастер Джиос. Снято!
Дроид-камера, паривший неподалеку, бибикнул и начал втягивать свои многочисленные линзы.
Молодая женщина шагнула вперед, пряча планшет под куртку, которую она носила поверх простой кремовой рубашки.
– Вы уверены, мисс Дайро? Между разными формами есть интереснейшие различия…
– Вряд ли Голосети нужно столько информации, Стеллан, – мягко напомнила Ниб, сунув меч в держатель. – Вы должны простить мастера Джиоса, – сказала она репортерше. – Он привык, что за ним ходит толпа восторженных учеников и ловит каждое его слово.
Стеллан воспринял эту шпильку с тем же настроем, с которым та была адресована: лишь улыбнулся молодой женщине, попросившей записать дуэль.
– Если бы только это было правдой. Я знаю как минимум двух бывших учеников, которые предпочитали медитировать, когда я углублялся в детали истории фехтования. Это, знаете ли, моя страсть.
Рил Дайро приподняла бровь:
– А вот это уже интересно. Я думала, Кодекс джедаев гласит, что страсти нет.
Стеллан почувствовал волну беспокойства, которая донеслась от золотистого вуки, стоявшего на почтительном расстоянии позади журналистки и ее дроида, – то же беспокойство он улавливал от падавана во время дуэли с его наставницей. Буррияга был одним из самых эмоционально чутких джедаев, известных Стеллану, и этот его дар спас сотни жизней во время Великого бедствия. Однако в данном случае его тревога была излишней. Вопрос Рил не смутил Стеллана. Она делала свою работу, только и всего.
– Верно, гласит, – согласился джедай. – Сильные чувства мы и в самом деле должны стараться контролировать, поскольку эмоции могут влиять на наше суждение, особенно в стрессовых ситуациях. Они могут скрывать от нас правду и веления Силы. В то же время было бы глупо считать, что у джедая не может быть ни желаний, ни интересов. На самом деле я даже скажу, что так считать опасно, поскольку это ведет к беспечности. Да, у меня есть страсть: учиться и учить. Такова моя натура. Но в то же время я готов в любой момент отказаться от всего этого. Моя «страсть» ни в коем случае не должна перевешивать мою работу. Понятно вам мое объяснение?
– Вот теперь я жалею, что T-9 не пишет, – сказала Рил, взглянув на дроида, который парил рядом с ней. – Эта речь была чистое золото.
– Не подстегивайте его, – игриво предостерегла Ниб. – Иначе даже у вашего дроида вряд ли хватит памяти.
Рил засмеялась и откинула волосы с кибернетического импланта, надетого поверх правого глаза. Его линза была того же цвета, что и дроид.