Он неожиданно покраснел и бережно спрятал листок в карман камзола.
— Ничего особенного. Это просто письмо.
Я сложила в уме все, что знала про друга и спросила:
— Оно от твоей девушки? Ты поэтому так реагировал на знаки внимания со стороны наших дам? А кто она?
Он усмехнулся:
— Тебе бы дознавателем работать! Да, от девушки. Ее зовут Тина, я тебе о ней рассказывал.
— Ты мне рассказывал о студентке, которой помог. Значит, это было не все?
— Ну, как-то так получилось… Мы собираемся пожениться, когда она закончит Академию.
Я улыбнулась:
— Я рада за тебя, правда. Надеюсь, она понимает, какой ты замечательный человек!
— Я бы хотел вас познакомить. Мне кажется, вы бы подружились.
— Все может случиться. Может, и познакомимся, — пожала плечами я.
На девятый день после этого разговора я, придя на занятия, застала Раяна мрачным.
— Что случилось?
— Сегодня наш последний урок, — вздохнул он. — Тари Эларриэн решила, что тебе достаточно тех знаний, что я уже дал. Так что завтра утром я уезжаю.
— Что ж, мы знали, что это скоро произойдет. А как твои поиски? Ты нашел что-нибудь новое о проходах?
Раян покачал головой:
— Ничего, все это я уже читал. Хотя я обследовал не всю вашу библиотеку.
— Я постараюсь поискать еще, вдруг найду что-то важное.
Он вздохнул и взял меня за руки.
— Рина, я хочу сказать… Это время, что я провел с тобой, было одним из лучших в моей жизни. И хочу, чтобы ты знала — я всегда буду твоим другом, всегда приду тебе на помощь. Ты мне веришь?
Я с трудом сдерживала слезы:
— Верю. Я рада, что у меня есть такой замечательный друг. Я буду очень сильно скучать по тебе, — я обняла его, поцеловала в щеку и оттолкнула, — а теперь иди, пока я не расплакалась.
Он взглянул мне в глаза и вышел, а я упала в кресло и дала волю слезам.
Глава 8
На следующее утро я стояла у окна спальни и смотрела, как открылись ворота, выпуская одинокого всадника. Раян оглянулся на замок, отвернулся и пришпорил коня, а я тряхнула головой. Интересно, что теперь придумает для меня мать, ведь вряд ли она позволит мне бездельничать?
Ответ на этот вопрос я узнала очень скоро — после завтрака мне сообщили, что тари Эларриэн ждет меня. Идя к покоям матери, я поняла, что впервые не чувствую страха перед ней. Все, что я ощущала — любопытство.
Войдя в кабинет, я присела в книксене, склонив голову.
— Доброе утро, Ринавейл, — голос матери был неожиданно благосклонным, — подойди поближе, присядь.
Я подошла и села в кресло рядом с матерью — именно так, как меня учили, с абсолютно прямой спиной и холодно-вежливым выражением лица. Она слегка улыбнулась:
— Что ж, дочь моя, я вижу, что твои учителя поработали на славу. Да и ты постепенно становишься довольно хорошенькой. Я тобой довольна. Надеюсь, ты помнишь, что скоро тебе исполнится двадцать четыре?
Я склонила голову:
— Разумеется, матушка.
— Отлично. Пора нам делать из тебя взрослую девушку. Я пришли к тебе портних — нужно полностью обновить гардероб. Как только первые платья будут готовы, ты начнешь ужинать вместе со всеми.
Ужинать вместе со всеми? Брр! Я знала, что это такое — на ужине присутствовали все взрослые члены клана и гости, а значит, я окажусь на перекрестье взглядов. Да мне кусок в горло не полезет! Разумеется, вслух я этого не сказала.
— Насчет уроков, — продолжила мать, — из прежних у тебя остаются только танцы, необходимо поддерживать уровень, но продолжаться они теперь будут только час. Зато ты будешь учиться ездить верхом, а также музыке и живописи. Надеюсь, ты меня не разочаруешь?
— Я буду стараться, матушка.
— Замечательно, никогда бы не подумала, что похищение пойдет тебе настолько на пользу! Ступай, Ринавейл, портнихи придут после обеда.
Я грациозно встала, поклонилась и вышла из комнаты.
Итак, меня решили, что называется, «вывести в свет». Не очень-то хотелось, хотя с другой стороны, у меня появился шанс хоть что-то узнать о своей дальнейшей судьбе. Занятия по верховой езде меня радовали — я всегда любила лошадей, и в последние годы своей прежней жизни регулярно ездила верхом. К живописи я никогда не испытывала тяги, а уроки рисования в школе просто ненавидела — к нему у меня был просто антиталант! Насчет музыки — интересно, я бы не отказалась овладеть каким-нибудь музыкальным инструментом или научиться петь, раньше у меня не было на это ни шанса. Если честно, то при неплохом слухе голоса у меня не было настолько, что безболезненно для ушей окружающих я могла петь только в ванной при текущей воде. Ну и я втайне от всех продолжала делать упражнения, показанные мне Раяном, так что становилась все сильнее и гибче. Неплохо, и еще будет время пошарить в библиотеке.
Живопись отпала почти сразу — в этом теле талант художника так и не появился, поскольку да абстракционизма или кубизма этот мир явно не дорос, а ничего более похожего на живописное изображение мне создать не удалось. Учитель сообщил об этом матери, и занятия были прекращены.
Зато с музыкой все было отлично. В своей прежней жизни я так и не смогла научиться играть даже на гитаре — за пять занятий не научилась даже правильно ставить пальцы, после чего бросила это дело. А вот тут у меня все получалось! Учитель, тар Ларвиэль (еще один эльф) предложил мне для занятий инструмент, чем-то похожий на гитару, только меньше и с более богатым звучанием, называемый аритан. Я просто влюбилась в его звучание и в свободное время частенько повторяла упражнения, показываемые мне на уроках. Занялись мы и пением — у меня оказался приятный голос, хотя учитель и заявил, что он недостаточно высокий. Не могу сказать, что меня это огорчило — сопрано никогда не было моим любимым певческим голосом. А изучаемый репертуар был специфическим, в основном сентиментальные песенки.
Верховая езда стала моим любимым занятием. Уже через три урока я свободно сидела в седле, благо в Аллирэне таких извращений, как дамское седло, пока не придумали. Так что здешнее седло практически ничем не отличалось от классического английского, а женская одежда для верховой езды — от мужской, тот же камзол, брюки и сапоги.
Примерки…М-да, только теперь я поняла героинь романов — изображать из себя манекен — скука смертная! Да еще и корсет… До сих пор я корсетов не носила, это был элемент исключительно взрослой женской одежды. Правда, надо отдать должное — этот корсет ничем не напоминал те орудия пыток, про которые упоминалось в наших книгах. Сделанный из какого-то удивительно эластичного материала (на мой вопрос об этом портнихи признались, что это секрет эльфийских мастеров), он практически не сдавливал тело, одновременно формируя приятные округлости в нужных местах. Да и сидеть в нем было удобно, что стало для меня неожиданностью.
Признаться честно, результат мне нравился. Платья мне, как юной девушке, шили исключительно из легких материалов — шелк и кружево для выходных платьев, что-то вроде хлопка — для домашних. Никаких излишеств, вроде турнюров и кринолинов — строгий и одновременно летящий крой придавал фигуре изящество. Цвета — только пастельные, хорошо хоть, от розового удалось отбиться.
В результате у меня постепенно сложился распорядок дня: ранний подъем, втайне от всех разминка, завтрак, затем занятия — музыка и танцы. После обеда меня сначала мучали примерками, а затем я шла на занятия верховой ездой, отдых — и главное испытание дня, ужин. Это действительно было мучением — ужин длился не менее часа, в течение которого приходилось следить за каждым жестом, взглядом, словом! Я надеялась услышать на этих «заседаниях» хоть что-то о моем потенциальном женихе, но тщетно. Зато неожиданно для себя получила немало комплиментов моей внешности и манерам от живших в замке драконов. Даже брат как-то заявил, что я стала «просто хорошенькой», а отец пару раз благосклонно мне кивал. Ужинать в своих покоях мне теперь запрещалось, так что оставалось только подчиниться и держать ушки на макушке.