Он чувствовал себя виноватым, хоть и понимал, что его вина в этом едва ли значимая. Но это чувство было сильнее разума, оттого и слезы наворачивались.
Сай чуть крепче сжал руку Генри… Или… Наоборот? Он не понял, потому резко опустил голову и тут же с надеждой уставился на Генри. Затем все свое внимание направил на их руки — пальцы Генри и правда зашевелились, и он действительно сам слегка сжал руку Сая.
— Генри?! Эй! Ты слышишь меня? — парень засуетился. Ужасно не хотелось, чтобы на этом все остановилось. — Эй! Давай, просыпайся, — второй рукой он прихватил руку Генри.
Тот вдруг закряхтел едва слышно. Уже даже слегка повернул голову. И, наконец, приоткрыл глаза.
Сай замер, замолчал.
Проморгавшись, Генри сумел раскрыть глаза и, похоже, немного осмотреться. И вот он увидел Сая рядом с собой.
—… Я… что… Все-таки умер?..- с трудом, но произнес он.
— Нет! Oh mon Dieu, ты жив! — Сай заулыбался, и все-таки слезы самую малость прокатились по щекам.
— Тогда почему я вижу ангела перед собой? — Генри чутка усмехнулся.
— Придурок… — с улыбкой однако сказал Сай.
Радостный Сай позвал врачей. И те наконец вздохнули с облегчением. За время, пока Гении был без сознания, раны почти успели зажить, как и ушибы. Оттого общее состояние парня было не таким уж и плохим, и все просто ждали, пока он придет в себя. И наконец это случилось. Правда, еще некоторое время придется побыть в больнице, чтобы полностью восстановиться.
— Еще одно успешно завершенное дело, в котором я с самого начала был прав. Кто бы мог подумать, — Чак гордо стоял у окна с бокалом на половину наполненным ромом; глядел на улицу внизу. — Должен сказать, это было довольно интересно. И необычно. Во всяком случае, это дело неплохо разбавило основную массу моей работы.
— Ну да, не каждый день нечисть всякая попадается, — отозвался с кухни Том. Наконец-то у него более-менее хорошее настроение, так как уже почти две недели как он высыпается. Ведь Чак больше не работает ночами, как раньше. А лишь просто смотрит сериалы, периодически разве что самую малость изучает некоторые любопытные материалы из архивов полиции многолетней давности. Правда, их совсем мало, особо не пошуршишь бумагами в три часа ночи.
— Не каждый, да. Но это была красивая победа, согласись. Да и не так много времени на это понадобилось. Хотя девчонка хороша была, — Чак вернулся также на кухню.
— В каком смысле? — с подозрением глянул на него Том.
— Ты понял, в каком, — допив оставшееся содержимое бокала, Чак налил еще рома. — Хотя… Во всех. Жалко, несовершеннолетняя. Так было бы куда интереснее.
— Не забывайся.
— А ведь на самом деле — даже несмотря на свой возраст она неплохо водила меня за нос в некоторые моменты. Да и на допросе хорошо держалась. Редкость… Нда, долго, наверное, буду еще ее вспоминать… Правда, как же так вышло, что будучи одной из избранников она вот так просто взяла и попалась. Всего ничего прошло ведь с момента приобретения дара, верно? Три года?
— Я не знаю. Это ты с ними пересекаешься довольно часто, чтобы запомнить, — Том отпил чаю. Не кофе. В кои-то веки.
— Интересная все-таки девчонка попалась…
— Боже, как хорошо что у тебя все-таки мозги на месте и мне на самом деле не пришлось отмазывать тебя ото всяких твоих косяков! Как обычно…
— Обижаешь.
— Хотя знаешь, ты ведь ее реально чуть до самоубиства несколько раз не довел, тебя бы вряд ли за это похвалили. Умеешь, засранец. Из-за этого мы тут оба с тобой уже… Который век кукуем?
— Неважно, который. Важно — какой — когда люди научились снимать достаточно фильмов и сериалов, чтобы не стало скучно, — Уоллис усмехнулся, сделал глоток рома.
— Да, да, что тебе еще надо… И почему меня никто вовремя не остановил и я полез оправдывать тебя тогда. В итоге застрял тут с тобой еще на хрен пойми сколько веков…
— Одна и та же песня последние четыреста лет!
— Это плата за то, что я твой адвокат.
Чак с кухни перебрался теперь вновь к рабочей зоне — к диванам и маленькому столику возле высокой и широкой доски. Отныне почти пустой. Почти.
— Надолго собираешься оставаться здесь? — вновь с кухни донесся голос Тома. — В смысле, в Чикаго, и в принципе в Америке.
— Пока не могу точно сказать. Но какое-то время мы тут явно еще проведем, — Чак уставился на свои записи. Заметки насчет Сэма. — Этот Райт какой-то больно загадочный тип. Очевидно же, что он не какой-то обычный актер в театре. Даже некоторые другие актеры отзывались о нем как об очень скрытном и неясном типе, который при этом он умудряется быть общительным и всегда в центре внимания коллектива. О нем никто толком ничего не знает, но он всегда у всех на виду и всегда разговорчив. Но вечно в каких-то ранах и ссадинах. Да и этот человек явно спит крайне мало. Вопрос — почему?..
— Понятно, значит, мы тут точно надолго… Ладно, девчонку ты в лечебницу на лечение отправил. А с этим что?
— А вот и узнаем со временем.
Прошел еще почти месяц. Все, вроде как, встало на свои места.
Генри выписали из больницы, парень чувствует себя отлично и по-прежнему не боится ввязываться в драки. Правда, отныне его все-таки по большей части сдерживает Сай, так как теперь они еще больше времени проводят вместе. Почти сразу после выписки Генри решил устроиться на работу в тот же музыкальный магазин, что и Сай. Сначала, правда, Энди совсем не хотел брать на работу этого неуправляемого парня, но друг его все же убедил и пообещал, что и сам будет присматривать за Генри.
Чак пока решил остаться в Чикаго, ведь как местная полиция без него? Никак. Но Уоллис на самом деле без труда нашел себе применение и регулярно помогает копам в каких-либо расследованиях. Конечно, все никак он не может отпустить это дело с Райтами. Да, с Джесс он разобрался, но с Сэмом куда сложнее. И интереснее. Правда, теперь приходится обходиться только лишь рассказами актеров, режиссера и других работников театра. И всех остальных, с кем Сэм когда-либо был знаком. Ведь совсем недавно он ушел из театра и уехал куда-то. Никто не знает, куда, надолго ли, и стоит ли вообще ждать его возвращения. Бывшие коллеги говорили, что это из-за желания сменить место жительства, работу, общую обстановку, ведь «в этом городе произошло слишком много всего тяготящего». А ведь и правда — сначала смерть всей родной семьи — родителей, брата и сестры; потом потеря жены с дочерью, и теперь лишение приемной дочери. Ведь Сэму дали ясно понять — после оказанного лечения и наступления совершеннолетия Джесс отправят в тюрьму за все ее убийства. Так как пусть часть их была и правда совершена в состоянии аффекта (как было решено), другие же убийства были признаны осознанными и преднамеренными. Ее полностью признали опасной для общества. И, по словам самого же Сэма, которые Уоллису передали его бывшие коллеги, ему хочется просто отпустить прошлое и продолжить жить, но в другом месте.
Чак же прекрасно понимал, что это попытка Райта отвязаться от него. Правда Уоллис на самом деле уже не так сильно пытался разузнать что-то о нем. Вместо этого у него постоянно была другая работа.
И на долгое время Чак забыл о фамилии Райт. Пока спустя год с лишним не узнал кое-что, вызвавшее у него очень смешанные чувства — Джесс сбежала из психбольницы и исчезла.