На карточке у меня лежало сто тысяч рублей — наследство от тети. На них я и пустился во все тяжкие. Да и последнюю зарплату выдали. Тусил в барах и клубах, снимал дам определенного поведения. Естественно, при таком образе жизни деньги быстро стали заканчиваться. Чтобы растянуть праздник жизни, познакомился с местными алкашами. Они показали мне место, где можно выпить стопку другую, а при случае взять с собой. Опустился на самое дно. Зарос, волосы нечесаные, идиотская щетина, мятая одежда, ибо частенько заваливался спать прямо в ней. В таком виде я и заявился в заведение, среди алкашни называемое «Капельницей» Денег взял немного — на стопку, другую. Выпил стопку. Ко мне подошел знакомый алкаш. Стали вести пьяные разговоры ни о чем. Затем он сказал:
— Брателло, ты угощал, когда деньжата у меня отсутствовали, поэтому хочу сделать алаверды. И достал из сумки чекушку. Продавщица зорким глазом все заметила и заорала:
— А ну, выметайтесь отсюда, алкашня. Здесь со своим нельзя.
Вышли на улицу.
— Пойдем на лавочку. Тут недалеко. Тяпнем по маленькой и по домам — предложил алкаш.
Примостились на лавочке, алкаш разливать не спешил. Спросил:
— Жена тебя сильно пилит?
Ответил ему:
— Холост, слава богу.
— А меня вот прям жестко имеет, когда на бровях прихожу — грустно сказал алкаш.
— Бывает.
Алкаш продолжил:
— С родителями живешь?
— Не. Родители погибли в автокатастрофе два года назад. Сирота я — мрачно сказал, вспомнив родителей.
— Помянем — предложив, сказал алкаш, разливая водку по пластиковым стаканчикам.
Я залпом махнул приготовленное пойло. Алкаш замешкался, а потом заметил, что он вообще выплеснул из своего стакана на землю. Меня сразу вырубило.
В забытьи видел странный сон-видение, будто бы я со стороны наблюдаю, как чистая юная душа, стоит перед Богом и непринужденно с ним разговаривает:
Чистая юная душа сидела перед Богом на облаке.
— А как там? — Спросила она
— Прекрасно! — ответил Бог.
— А кто будут моими родителями?
— Люди. Мама и Папа.
— А что я буду делать?
— Совершенствовать этот Чудесный Мир.
— А как?
— Ты будешь замечательным Художником и Поэтом. Ты будешь писать очень красивые картины, и сочинять замечательные стихи.
— Ух ты…
— Тебе пора. С Днем Рождения тебя, Юная Душа!
Перед смертью старый бомж вдруг отчетливо вспомнил слова Бога. В стекленеющих глазах его застыл один единственный вопрос:
— Почему?
***
Величайший Художник всех времен и народов стоял пред Богом.
— Боже, почему?
— Почему ты так и не стал тем, кем должен был?
— Да…
— Но ведь у людей, в отличие от всех остальных живых существ, есть Свобода Воли…
— И…..????
— Тебе не кажется, что ты не тому задаешь этот вопрос?
— А кому я должен его задать? Ангелу-Хранителю?
— Когда я, создавая человека, наделил его Свободой Воли, надеялся, что человек со всей серьезностью отнесется к этому дару, но вы, как неразумные существа, пытаетесь переложить ответственность на кого угодно. Прежде всего, твой вопрос адресован к самому себе….
— Господи, но у меня же не было ни малейшей возможности стать художником….
— А так ли это?
— Да. Я же после своей смерти помню каждое мгновение своей жизни от рождения до самой смерти… Конечно же, я хорошо рисовал, схватывал на лету и мог передать на бумаге простой шариковой ручкой особенности человеческой натуры, людские эмоции. Но ведь это было на дилетантском, доморощенном уровне. У меня не было возможности из-за бедности родителей посещать художественную школу. Не было у меня достойного Учителя.
— Действительно?
— Да…
— А помнишь ли ты, как 16 летним пареньком прошел мимо лежащего человека?
— Да, помню. Но он же был пьяный, так ведь?…. Почему ты молчишь? Так ведь?
— А это имеет какое-то значение, был ли он пьян? Нет, ты ошибаешься… У него был сердечный приступ. И ты мог его спасти. Свобода Воли в том и заключается, что ты должен сделать выбор в определенный жизненный момент.
— И какое это имеет значение? Ну, спас бы я этого старикашку…. И что? Меня же тоже никто не спас….
— Да ничего особенного, просто это был твой Учитель Живописи….
Очнулся. Глаза не открываю. Лежу, по ощущениям, на чем-то вроде соломы. Подумал: «А уж, не про меня ли это видение? Бомжем я уже почти стал, деньги все пропил, может, сейчас будет встреча перед Богом. Неужели я сдох, как собака?» Решил осмотреться. Очень тускло горела лампочка, действительно, лежал на неопрятной куче соломы. Пахло чем-то кислым, неприятным. Оказалось, вонь разносилась от бомжевато-алкогольного вида бабы лет 30–50, еще был крупный мужчина, достаточно прилично одетый, лет 40
— Закурить не найдется, парниша? — пропитым голосом просипела бабища.
— Не курю.
— А надо бы — возмутилась бомжиха.
— Туалет здесь есть? — спросил я мужчину, игноря бабищу.
Мужик молча указал на дверь у дальней стенки. Туалет оказался дыркой в полу, но со специальными подставками для ног из коричневой когда-то плитки, со специальными круглыми выпуклостями, видимо, чтобы ноги не скользили. Это была не совсем дырка, скорее унитаз своеобразного вида, на котором можно сидеть на корточках. Он был ужасно грязен, но, слава Богу, засора не было. Все смывалось. Вместо туалетной бумаги лежала нарезанная газета. Стояло большое ведро для использованной бумаги, но там почти ничего не было. Сделав свои дела, вернулся.
— Где мы? Что с нами будут делать? — спросил я мужика.
— Видимо перевалочный пункт, а отправят куда-нибудь в Турцию нелегалами работать на плантации за еду — ответил мужчина.
Говорить больше не хотелось и мы, молча стали ждать своей участи.
Спросил мужика:
— Как вас зовут?
— Сергей Николаевич. Бывший психиатр. Да и во всем бывший — угрюмо ответил мужчина.
— А меня Анна Ивановна — встряла неожиданно бабища
— Кирилл — зачем-то соврал я. Видимо, меня потом это и спасло, а может, что-то другое.
— Сергей Николаевич, что здесь за мошки постоянно летают и насекомые ползают, вроде не должны. Конец зимы же? — спросил я
— Гм, а что еще? — ответил вопросом на вопрос Сергей Николаевич
«Видимо, он тоже такой же Сергей Николаевич, как я Кирилл» — подумал я.
— Музыка у охраны играет, надоели уже, сил нет. И все одно и то же крутят — с возмущением пожаловался я Сергею Николаевичу
— Гм — задумался мужчина — закрой глаза и расскажи, что видишь
Я закрыл глаза:
— Ой, лица, лица, лица! И все смотрят на меня — испуганно ответил ему.
— Какого цвета нитка у меня в руках? — разводя руки в стороны, будто вытягивая несуществующую нитку.
— У вас нет нитки — удивленно сказал я — что за странный вопрос
— Ну, хоть так. Как бывший психиатр, скажу: у тебя признаки начала белой горячки. Мошки летают, насекомые ползают, да и колбасит тебя не по-детски, как я погляжу, да и музыки никакой нет, Ань, подтверди — приказал Сергей Николаевич.
— Неа, нет никакой музыки — просипела Анна.
— Молодой человек, советую вам хотя бы чуть-чуть поспать, невзирая на лица, которые вы видите, иначе, точно начнется белочка в самом жестком варианте. Чертей будете гонять, а без помощи психиатра с необходимым набором лекарств, либо помрете, либо сойдете с ума. Вам бы конечно, сейчас грамм 50 водочки не помешало бы — с грустью сказал Сергей Николаевич.
Я закрыл глаза. Перестал обращать внимание на лица, и, кажется, заснул. Проснулся. Заметил, что у нас появился четвертый. Он почему-то прижался боязливо к туалетной двери и к нам не подходил.
— Эй, чувак, иди к нам, чего ты там к стене прижался? Здесь хоть полежать можно — позвал я новичка.
— Нет там никого. Стопарь бы тебе выпить — махнув от безнадеги рукой, сказал Сергей Николаевич — Видения у тебя уже начались.
Не веря, я поднялся и подошел к двери. Силуэт новичка медленно растворился в воздухе.
— Твою мать — выругался я.
Послышался скрип открываемой двери.
— Обед — сказал вошедший.
Как ни странно, обед оказался сносным. Картофельный суп с довольно крупной куриной шеей, гречка с непонятной подливой и такой же шеей и пакетированный дешевый чай.