— Еврей, что ли? — спросила Анна
— Таки да. Все мы не без греха — пошутил мужчина
— А у меня мама еврейка, правда, папа русский — сказала Аня.
Скинув балахоны, они оказались в приличной одежде, бывшей на телах сектантов. Интересно было то, что размеры одежды изменились в соответствии с фигурами Ани и Аарона Моисеевича. Аарон Моисеевич был одет в приличный костюм с галстуком, а Аня в обтягивающие джинсы и худи.
— Ого, нас уже успели переодеть? — удивился Аарон Моисеевич — сунув руку во внутренний карман — ничего себе!
Он вытащил дорогущее портмоне. Открыл его и профессионально быстро пересчитал наличность, при этом присвистнув.
— Десять тысяч баксов и тысяча рублей плюс. Пожалуй, Аня, мы с тобой передумаем ехать в Европу. Верхней одежды у нас с тобой нет, но вызовем такси, тысячи вполне хватит. Поедешь ко мне?
— Да — робко сказала Аня, опустив глаза к долу — поеду.
— Молодые люди, вы не вызовите нам такси? — сказал Аарон Моисеевич двум жавшимся к стенке от страха бугаям. Тем самым, что меня принесли
— Ка-ка-кой адрес? — спросил один из бугаев, доставая телефон.
— А где мы находимся?
— Про-про-спект Ле-ле-нина — дрожащим, заикающимся голосом сказал бугай.
— Тогда до ближайшего метро — приказным голосом сказал Аарон Моисеевич
Ане шепотом сказал следующее:
— Когда сядем в такси, изменим адрес. Поедем в один из магазинов верхней одежды. Купим там себе чего-нибудь, потом прогуляемся до ближайшей станции метро. На нем доедем до моего дома. Это нужно, чтобы нас не нашли — он улыбнулся.
— Та-та-кси под-под-ъехало — проблеял бугай.
— Проводи нас до выхода — начальственным голосом сказал Аарон Моисеевич
И они ушли. А я остался висеть в воздухе.
Попытался опуститься вниз, но стал проваливаться в пол. Чуть-чуть приподнялся так, чтоб стопы касались пола, и попытался идти. Ноги, вроде, шли, но я находился на одном месте. Попытался взлететь. Получилось. Пролетел несколько этажей, крышу и вылетел на свободу. Ярко светило солнце. Значит, на улице морозец. Я, вообще-то голый. Это Аня с Ароном Моисеевичем трансформировались в чужих телах, поэтому оказались одетыми, а я как был голый, так им и остался. Но холодно, почему-то не было. Увидел, как отъезжает такси:
— Удачи вам! — пытался сказать я, но ничего не получилось.
Меня понесло ветром, как воздушный шарик. Но, видимо, это был не ветер. Скорость все увеличивалась и увеличивалась, достигнув скорости железнодорожного экспресса. Увидел стену желтого тумана, такую же, как в описанном ранее сне. Скорость еще более увеличивалась. Я врезался в туман и проскочив его, стал медленно опускаться вниз. Оказавшись на земле, никуда не провалился. Так и остался лежать. Было тепло. Я валялся на белоснежном песке, который омывался волнами прибоя. Солнце погружалось в лазурную глубину прекрасного моря. Вода была прозрачной и спокойной. Вдали виднелись резвящиеся дельфины и парус небольшой яхты «Я в раю?» — подумалось: «Не похоже, видимо, переместился, либо в другую реальность, либо на какие-нибудь Гавайи». Обратил внимание, что я потерял свечение и стал нормального размера. После чего потерял сознание.
Полицейская машина остановилась. Из нее вышел мужчина в гражданском, и по лестнице спустился на берег пляжа. Подойдя к телу, он внимательно осмотрел его, прощупал пульс, поводил над телом руками, затем произнес:
— Жив. Магическое истощение третьей степени, возможна потеря памяти. Забирайте его, ребята и везите в больницу для бездомных. Проведем генетическую экспертизу. Может, он совсем не бездомный. Тогда сообщим родственникам, и если они будут в состоянии, то переведут в другую клинику.
Из машины выползли двое полицейских, изнывающих в черных мундирах от жары, вытащили складные носилки и стали спускаться по лестнице. Потом, взяв тело за руки и ноги, небрежно бросили на носилки. Место, куда их поставить, было. Видимо, кто-то из местных жителей или отдыхающих, нашел тело, решил, что человек скончался, и вызвал труповозку.
Меня отвезли в больницу для бездомных, где я пришел в себя. Стояла капельница. Видимо, она и привела меня в чувство. Ужасно хотелось в туалет. В палате было пять коек, но ни одного занятого. Видимо, местные бомжи не стремятся болеть.
— Эй, кто-нибудь, хочу в туалет — заорал я по-английски.
Вошли двое, видимо санитаров или фельдшеров, поскольку на врачей они не очень походили.
— Ты понимаешь, чего он лопочет? — спросил по-русски один.
— Неа, но вроде, это англицкая речь. Тамара Васильевна, вроде, знает ее. Позовем? — ответил второй.
— Не нужно беспокоить Тамару Васильевну — сказал я по-русски — хочу в туалет.
— Тебе нельзя вставать. Сейчас утку принесу. Ты откуда, из самой Российской Империи или из колоний? — спросил первый
Я задумался и с ужасом осознал, что ничего не помню.
— Не знаю я. Память, вроде, потерял — буркнул я.
— Тамара Васильевна это предполагала — сказал второй — у тебя было магическое истощение третьей степени. После этого, обычно, теряют память. Иногда, навсегда. Придется жить с нового листа. Завтра сделают генетическую экспертизу. Дай бог, богатые родственники найдутся, и ты сможешь восстановить память. По крайней мере, шансов больше. А так, почти никаких.
В это время пришел первый, неся утку. Опорожнившись, отдал утку санитару. Никем иным, по определению, он быть не мог: фельдшеры не выносят уток.
Пытался вспомнить свою прошлую жизнь. Мелькали смутные образы. Мне показалось, что я что-то вспомнил: Москва, Санкт-Петербург, Романовы, Российская Империя. Точно! Я из самой Российской Империи, а не из колоний! Победно улыбнулся. Вошли двое санитаров. Один из них на подносе принес рисовую кашу с желтым кружочком растаявшего масла, компот, манго и несколько печенек, очень аппетитных на вид. «Что, они друг к другу привязанные, что ли? Ходят все время вместе» — подумал я.
— К сожалению, тебе мяса пока нельзя. А то сегодня вкусные котлеты с гречкой и подливой. С магическим истощением можно только вегетарианскую пищу. Ну, еще молоко и масло. — Сказал тот, что принес поднос.
Кстати, это был второй. Так я про себя стал их называть. Одного — первый, другого — второй.
— Неплохо у вас тут бездомных кормят — сказал я.
— А что, бездомные уже не люди? — с возмущением спросил первый
— Император Борис четвертый Годунов выделяет большие деньги на содержание больниц для бездомных. Созданы специальные центры реабилитации таких людей. В самой империи их уже почти нет. А у нас тепло круглый год. Рай. Многие просто предпочитают так жить. Вольному воля — горделиво сообщил второй, будто бы сам деньги выделял.
Я уж было хотел похвастаться, что кое-что вспомнил, но тут возник царь Годунов четвертый. «Хотя, впрочем, что-то вспоминается. Действительно. Так и есть, страной правит Годунов четвертый, как я мог такое забыть? А кто тогда такой Петр первый Романов?»
— Ребят, в голове что-то вертится: кто такой Петр первый Романов? — спросил я
— Каша у тебя в голове, а не на тарелке — сказал второй — Петр первый — сын Федора второго Годунова. Петр первый имел фамилию Годунов — сказал второй.
— Он основал Петербург? — спросил я
— Какой еще Петербург, у нас иностранных названий не может быть по определению — удивленно сказал второй — Петр первый Годунов объединил Российское государство с Речью Посполитой, то бишь, с Польско-Литовским княжеством и стал первым императором Всея Руси. Никакого, как ты сказал, Петербурга? Он не строил — сказал первый.
— Вроде, что-то в голове есть, но полная каша, сказал я — а что в устье Невы находится?
— Александрийск Невский — сказал удивленно первый — что-то вспоминаешь? Вот, посмотри карту, может, еще чего вспомнишь.
Я взял планшет с уже открытой первым картой, и стал внимательно ее рассматривать. Названия ничего не говорили мне: какая-то Казань, Суздаль, какой-то Нижний Новгород, Рязань. О, знакомое название: Москва.
— Ну, что, есть знакомые названия? — спросил первый
— Ага, Москва — радостно сообщил я
— Значит, скорее всего, ты там и живешь, в столице нашей Родины — завистливым голосом сказал второй — хотелось бы ее увидеть.