"Опыт, таким образом, есть опыт человеческой конечности. Опытен в собственном смысле тот, кто помнит об этой конечности, тот, кто знает, что время и будущее ему неподвластны. Опытный человек знает границы всякого предвидения и ненадежность всех наших планов. Опыт достигает в нем своей высшей истины, высшей ценности. (…) Опыт [par excellence это относится к доксическому опыту — Ю. К.] учит признанию действительного. Признание того, что есть на самом деле, — таков, следовательно, подлинный результат всякого опыта…" [47].
Социологическое познание обладает структурой опыта. Конечность опыта делает невозможным беспредпосылочное социологическое мышление. В опыте достигается расширение для социолога границ возможного, переход к действительному.
Социологический опыт сам по себе наделен «смыслом», а посему частично интеллигибелен и претендует на роль всеобщего интерпретатора. В таком своем качестве он предстает «органом» в(дения социальных различий71.
Социолог не обладает в непосредственной и достоверной форме реальностью сущего социального мира как объекта познания. В доксическом опыте сущее социального мира дано непосредственно, но не как реальность или объект. Достоверность и реальность сущего социального мира всегда раскрываются в той или иной системе опосредствований. Присутствие устраняет обособленность непосредственности и достоверности, внутренне объединяя их. Однако это конститутивное единство представляется не вещью вне отношений и не необходимым процессом, а как неопределенная проблематичность, социальная и вместе с тем социологическая. Бином непосредственность/(опосредствованная) достоверность имеет свой горизонт в присутствии. Проблема непосредственности/достоверности в случае каждого конкретного присутствия разрешается по-разному, и это решение представляет локальную структуру исторически-конкретного научного производства, чьим продуктом оно является. Границами присутствия, определяемыми не в плане его протяженности и длительности, но как моменты, обусловливающие его конечность, являются именно социально-исторические структуры научного производства.
Присутствие сущего социального мира — это не абсолютная, изначальная или последняя истина, но и не конвенциональная фикция, а более или менее полезный и эффективный (и скорее менее, нежели более) инструмент, существующий лишь в связи с породившим его социологическим производством. Присутствие сущего социального мира имеет эпистемологический статус общей гипотезы, допускающей проверку и исправление. Но для социологии это особая общая гипотеза. Присутствие сущего социального мира есть вопрос, который социология ставит самой себе относительно возможности обоснования самой себя. Едва социологическая теория выходит за пределы ни к чему не обязывающих размышлений о кажущихся либо самоочевидными, либо естественными предметах ("общество", «культура», «коммуникация», "социальная группа"…), как сразу она становится проблемой для самой себя.
Противоречие между непосредственностью и достоверностью является проблемой не отдельной социологической теории, но проблемой обоснования любой социологической концепции, любых исследовательских практик. Это проблема того, чем является социологическое знание в своем социальном значении. Ибо если существует социологическая теория как систематическое опосредствованное знание, она должна существовать и как необходимый момент неопосредствованных научной рефлексией социальных практик.
Глава 4. УСЛОВИЯ ВОЗМОЖНОСТИ И УСЛОВИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ
Выход за пределы сущего совершается в самой основе нашего бытия.
Необходимыми условиями любого действительного социологического опыта выступают социальные отношения. Это так, поскольку условиями действительного социологического опыта и описания являются реально существовавшие в прошлом предметы и опредмеченные практики. Однако экспликация этих исторически относительных причинных условий не производит автоматически аподиктических знаний, чья истинность не нуждается в объяснениях. Научное объяснение не обязательно предстает как дедуктивно-номологическое, но всенепременно — как причинное. Оно в себе самом имеет структуру наброска, устанавливающего причинно-следственные связи между социальными явлениями. При этом допустимо трактовать причинные отношения как контингентные или статистические, вырастающие из взаимодействия порождающих механизмов, которые производят события с той или иной вероятностью.
Объяснению обычно предшествует интенциональное понимание: прежде чем приступить к объяснению, социология описывает свой предмет; любой акт получения описания, дающего представление о предмете, есть понимание, а социологическое понимание ("на что похож объект объяснения") представляет собой предварительную характеристику причинного объяснения; обыденное же понимание ("что он подразумевает") является предварительной характеристикой телеологического объяснения [49].
Социология объясняет практики социальных агентов через их необходимые условия и предпосылки, которые, в свою очередь, являются результатами предыдущих практик. Поэтому социологические объяснения могут изменять практические схемы и, соответственно, практики агентов. Значит, влияние социологических представлений необходимо ввести в социологическое объяснение в качестве предпосылки изменения практик. Решающей для социологии проблемой являются отношения, складывающиеся, во-первых, между научной интерпретацией социологического знания и его не-научной (например, политической) интерпретацией, а во-вторых, — между социологическим объяснением и обыденным пониманием. Социальные практики непосредственно регулируются практическими схемами, выполняющими, между прочим, функции описания социального мира и самоописания агентов. Социологическое объяснение противостоит обыденному пониманию, социология соперничает с самописаниями своего предмета.
Существует традиция, заменяющая причины основаниями, а объяснение пониманием (см., например, [50, 51]). Однако — если отвлечься от схоластических споров о различиях "причина/основание" и "объяснение/понимание — причинное объяснение" в терминах порождающих механизмов представляется наиболее общей формой раскрытия сущности изучаемого предмета, и не существует ничего принципиально не объяснимого в этих терминах [52]72. Всякое объяснение социологического опыта в терминах условий возможности, не являющихся причинными и историческими, недействительно: ab posse ad esse non valet conclusio. Любое социальное явление не возникает из ничего, из лона "самое себя полагающей идеи" и не существует вечно, от "сотворения мира", но "имеет определенную историческую дату своего возникновения и движется в направлении к (тоже исторической) дате своей гибели" [53, с. 437].
Как согласовать возможность социологии с устанавливаемыми ею границами социологического исследования? Иначе говоря, как возможно знать то, что называется "социальным фактом"? Всякая ли социальная событийность может быть преобразована в знание? Любая мысль о независимом от воли и сознания социолога факте осуществляется в социально обусловленных и исторически относительных рамках, заданных, как минимум, доксой и социологическим производством. Это означает, что социология не является исключением из установленного ею принципа объяснения социального через него самого. Социологическое познание как ансамбль социальных практик может быть лишь причинно объяснено действительностью исторически относительных социальных отношений, в то время как непричинное объяснение на языке условий возможности, а не условий действительности, является ненаучным.
Например, у Г. Зиммеля на вопрос: Как возможно общество? — отвечают "a priori положенные в самих элементах [элементах общества — индивидах — Ю. К.] условия, посредством которых они реально синтезируются в "общество"", причем процессы, совершающиеся в индивидах и обусловливающие их бытие-обществом, понимаются"…не как причины, по времени предшествующие результату, а как частные процессы синтеза, которые мы совокупно называем обществом" [54, с. 512]. Эти социологические априорности, с одной стороны, так или иначе, определяют"…действительное протекание обобществлений, как функции или энергии душевного процесса…", а с другой — "…они суть идеальные логические предпосылки совершенного, хотя в этом своем совершенстве никогда, быть может, не реализованного общества…" [54, с. 513].