…Чувство обреченности тоже может достичь совершенства — именно такое законченное до полного спокойствия отчаяние испытывал Отари, когда над ним, взблескивая в лучах солнца, завис крохотный самолетик. Лежащий в воде человек равнодушно следил за его эволюциями, не делая попыток уплыть или нырнуть. Он ждал. Вот самолет легко выпрямился после разворота и пошел на снижение — коснувшись воды острым реданом, он на секунду выкинул белые усы пены — в пику окружающей глади — и сел на брюхо за десяток метров от беглеца. Виртуозная посадка. Но Отари не оценил мастерства пилота — с закаменелым лицом он следил за поднимающимся лепестком кабины. И сначала не поверил своим ушам, услышав до жути знакомый голос:
— Координатор, плывите сюда!
…Живые серые глаза, широкая улыбка, утонувшая в черной окладистой бороде:
— Здравствуйте, координатор!
Ухватившись здоровенной ручищей, он одним движением втащил мокрого беглеца в прозрачную кабину:
— Ну, мне повезло — вот-так так!
— Вы… — выдохнул Отари, — вы…
— Да, я — Грор Сими, нитка 418502630!
Отари смотрел во все глаза — чудеса продолжались. Этот человек говорил с ним двое суток назад!
— Я сразу понял, что вас засекли, — сочным баском говорил Грор, протискиваясь к пилотскому креслу, и продолжал уже оттуда:
— Трезвон подняли по всей планете, даже объявили, идиоты, осадное положение!
Он густо захохотал, откидывая голову назад, одновременно небрежно двинул вперед рычажок газа и взялся левой рукой за штурвал, слегка поправляя рвущуюся вперед машину:
— Слышите? А того не скумекали, что атмосферщики летали и летать будут, чихая на их запреты!
— Но как вы меня нашли?! — придвинувшись поближе, прокричал Отари сквозь нарастающий свист двигателя.
— Как? — Грор оглянулся, еще раз блеснув в полумраке поляризованного света широченной улыбкой. — Это уж вам виднее — я получил сообщение буквально полчаса назад. Слава богу, что сегодня моя смена!
— Жюль! — догадался Отари и осекся, подозрительно глянув на сосредоточенно управляющего самолетом человека. Не следовало все-таки давать волю языку… Но атмосферщик, казалось, не расслышал — свист достиг кульминации, и «стрекоза», круто наклонившись, полезла вверх. Отари молча провожал взглядом остров, хотя на языке у него вертелись десятки вопросов. Всему свое время. А все-таки Жюль молодец!
Все объяснялось просто — поднявшись на две тысячи метров, Грор оставил управление на автопилота, и, повернувшись, подробно изложил обстоятельства, приведшие к встрече. Получив координаты, он, не долго думая, направился прямо к входу в пещеры, рассчитывая на то, что беглецу удастся выбраться. Но двухчасовое барражирование не дало результатов — более того, его не очень вежливо попросили убраться из района поиска. А потом началось непонятное… Подключившись в радиосеть стражи, Грор услышал паническое сообщение — вода вдруг начала подниматься, затопляя проходы. Группы поисковиков в крайней спешке покидали подземелье, оставив там даже нескольких роботов. Наводнение было тем более загадочным, что океан оставался спокоен — ни одной морщинки не появилось на его поверхности. Между тем вода дошла до отметки двадцати пяти метров над его уровнем за сорок минут и затопила всю нижнюю часть пещер. Стражники, в силу своей натуры, не предавались удивлению или растерянности, сделав главный для себя вывод — разыскиваемого, если он был под землей, больше нет в живых. А так как весь остров уже поделили на квадраты для одновременного прочесывания, то занялись им. Насколько знал Грор, сейчас прочесывание в полном разгаре.
— …Так что, можно сказать, нам повезло — возвращаясь назад, я не выключил сканирование, поленился, знаете ли… — тут он вновь улыбнулся. Зубы у него были великолепные — крупные, белые. Может быть, чуточку излишне крупные — Отари представилось, что если бы Грор улыбнулся во всю ширь, впечатление получилось бы жутковатым. Сила так и била из этого жизнерадостного бородача, играя в глазах бесоватыми искорками — и Отари в первый раз подумал, что такого человека можно и боятся. К тому же он испытывал дополнительную неловкость оттого, что был много младше. Сейчас это мешало — ведь он намеревался взять командование в свои руки…
Начав думать о будущем, Отари почувствовал беспокойство — блаженное состояние избавления начало проходить, уступая место заботам насущным, и он спросил:
— Куда мы сейчас летим?
Грор покосился выпуклым глазом:
— На Бронзовую.
— Да? — не нашелся что сказать молодой управленец. Он почему-то был уверен, что они летят к одному из островов… Да ведь и Бронтом не запрещал ему этого! Отари улыбнулся, потом вновь стал серьезен:
— Не слишком ли рискованно?
— Не думаю, — не спеша отозвался Грор, рассеянно оглядывая горизонт, — сейчас охраны меньше, а я специально сегодня вылетел без напарника…
— Но на базе есть контроль, — напомнил Отари.
Бородач усмехнулся:
— Да ведь и мы не простаки — есть место сменившегося контроператора… Того уже с полгода, как нет, а в память учета на Бронзовой об этом еще не сообщили, — он хитровато подмигнул.
— Ваша работа?
— Наша… Кое-кто есть в контроле.
— Здорово! — восхитился Ило. — Значит, я буду прописан официально… Но ведь могут узнать — лицо-то не заменишь… Да и браслета нет.
— Браслет я дам, — перебил Грор, слегка позевывая, — о-хо, что-то в сон потянуло… Так, значит, работать он будет, — продолжал он объяснения, прозевавшись, — но только в пределах базы. В глобальную лучше не соваться — расколет… А этот оператор — он с другой базы, с Золотой — оттуда я сегодня и вылетел. Запомните только имя — Эванг Ллбван. И ни о чем не беспокойтесь — техники тут годами сидят безвылазно, и вряд ли кто что заметит. А евгенисты не очень-то присматриваются к нашему брату — так что если и будет кто оттуда, не страшно… Вы мне нужны здесь — так что и говорить не о чем.
Несокрушимая самоуверенность сквозила в этих словах, и Отари понял, что перехватить инициативу будет нелегко. И еще он понял, что делать это надо исподволь — прямое столкновение ни к чему хорошему не приведет.
…Спустя пару часов Грор указал вниз:
— Прилетели.
База выделялась на бледной поверхности океана блестящей точкой. Верхушка бронзового айсберга отбрасывала длинную тень, напоминая Ило о приближении ночи — он так и не успел еще полностью приспособиться к местным коротким суткам.