Исходя подобными мыслями — скорее от растерянности, чем от веселья — он вскоре очутился у заветной цели — и миновал ее, не оглядываясь. Для чего нужна цель? Чтобы, достигнув ее, увидеть новую… Увидеть-то и не удалось. За дверью было темно — сюда не проникал свет «вечки»… Пришла пора вспомнить о роботе — отступив, Отари пропустил его вперед. Это поневоле умерило и без того небыстрый темп передвижения — приходилось все время командовать: «налево», «направо», «прямо»… Или «стой!» — когда не сразу вспоминалось направление. Длинное пустое помещение оказалось в конце концов ангаром для экранолета — без изящной серой машины оно напоминало футляр без жемчужины. Отари не сразу узнал место… Зато узнав, приободрился — до поры, пока не увидел показания индикатора. «Черт, где я блуждал целых десять минут?!» — задавая себе этот никчемный вопрос, он усилил движение до предела — скорость, однако, возросла совсем ненамного. Он может опоздать — трезвая часть рассудка уже подсчитывала, сколько времени займет оставшийся путь — в любом варианте оно оказывалось большим, чем оставалось в запасе. Коридоры путались в голове — как нарочно, он несколько раз забредал не туда и упирался в тупики различных служб и складов. Им овладевала холодная опустошенность — жизнь безостановочно утекала сквозь пальцы, и он в первый раз за все это время устал бороться. Да, так, наверное, и будет правильно — погибнуть не в хаосе всемирной катастрофы и не от руки убийцы — просто от нелепой случайности, которая подстерегает каждого рано или поздно. Ноги не могут двигаться быстрее, и вода не расступится, чтобы пропустить… И, честно говоря, так хочется, наконец, отдохнуть от всей этой суеты. Спасать свою жизнь — занятие до крайности нудное. А он занимается этим чуть ли не с момента прилета. Хорошо занимается, ничего не скажешь — даже сейчас, загнанный в угол, все еще живет, тогда как тысячи других… Он вздрогнул и отвернулся — впереди замаячила целая гроздь трупов в синей форме обслуги. Кто знает, что согнало их вместе в этот последний миг… Отари прошел сквозь их строй с мрачным ожесточением. Почему-то он не мог остановиться. А когда попытался понять, почему, то не нашел ничего другого, кроме глупого опасения остаться в темноте — ведь робот уйдет вперед… Вот ведь! Отари хотел уже было вдосталь поиздеваться над этим своим слабо замаскированным идиотизмом, но не успел — следующая же мысль начисто отшибла потуги бессильной самоиронии. Потому что идиотом-то оказался как раз этот высоколобый интеллектуал — обычный же примитивный здравый смысл, опирающийся не на рассуждения, а только на опыт, подсказал простейший выход из положения. Его ноги не могут бежать быстрее — хорошо… Но ведь у робота тоже есть ноги?
…Проклиная себя за потерянное время, Отари взгромоздился на своего верного конька с магнитными копытами — и только ветер засвистел в ушах! Чтобы удержаться, пришлось сильно наклониться вперед — теперь он сам себе напоминал торпеду, рассекающую волны круглой боеголовкой шлема. Это немного отличалось от экспедиции, предпринятой в свое время двумя десятками уровней ниже. Но подсказка пришла именно оттуда — словно, разом обернувшись, все они что-то прокричали ему из прошлого. И сгинули в глубине…
В запасе оставалось около двух минут, когда он увидел знакомый поворот. На этот раз ошибки не было — спрыгнув с робота, Отари оттолкнул полуоткрытую дверь и ввалился в хранилище. Сначала он ничего не мог разобрать — подсветка робота скорее сбивала с толку, чем помогала. Ожесточенно роясь в куче барахла, Ило отбрасывал в сторону блоки питания, скомканные оболочки, шлемы, шланги… Все это плавало вокруг, путалось, лезло в лицо, под руки; часть всего этого была уже хламом, приведено в негодность, разломано — надеясь и страшась одновременно, он запускал руки в черноту ниш, извлекая оттуда вещи уж вовсе несообразные — баллоны с гелием, разрозненные пластины элементов, рулоны клеящей ленты… Наконец, спустя, казалось, целую вечность, рука ухватила что-то похожее — округлой формы, с острыми выступами… Рывком вытянув на свет, Отари поднес предмет к глазам… Он! Лихорадочно шаря за спиной, он в то же время пытался открыть предохранительный клапан, чтобы запустить процесс синтеза. На спине нащупался невысокий горб — гнездо, где сидел старый воздуходел; крышка съехала вниз, осталось лишь потянуть… И тут со слабеньким хрустом футляр в другой руке разломился пополам.
…Что это было — старая трещина, какой-то дефект… Уже неважно — Отари смотрел на бесполезные осколки остановившимся взглядом смертельно раненного. Левая рука медленно опустилась из-за спины. На шкале ресурса последовательно зажигались цифры — одинокие после целого ряда нулей. Отбросив бесполезные останки, Отари дернулся было к куче хлама… Передумал, вернулся к нишам и начал выбрасывать оттуда все подряд — почти все было переломано, разбито вдребезги, словно кто-то топтал несчастные вещи в приступе непонятного бешенства. «Воздуха в костюме… хватит на минуту… полторы…» — Отари хватал ртом этот воздух, словно впрок, словно уже чувствуя на горле костяные объятия удушья… Тут не до возвышенных рассуждений — он бился за жизнь словно зверь.
…Секунды текут, а под руку лезет всё дрянь — даже не разобрать что, ошметки… Отари потихоньку приходил в отчаяние… И будто бы труднее дышать? «Ближе!» — крикнул он роботу — тот, конечно, не понял. «Р-восьмой, подойти!» — чуть не плюнув с досады, повторил Ило и с удвоенной энергией углубился в раскопки. Еще один раз ему попался знакомый футляр — но он отбросил его, едва разглядев. Словно слон наступил… И как это получилось?! Не от качки же, в самом деле… И не от воды — большого давления не ощущалось. Было в этом бедламе что-то смутно знакомое — как, впрочем, всё и вся на этой планете. Ничего здесь не происходит случайно… Кроме людей. «Мы упали с неба… На эту воду…» — сложилось сразу ярко и выпукло — только вот к чему… Отари продолжал шарить — уже чисто механически, как заведенная игрушка, без всякой надежды на успех. Поэтому даже не нагнулся, задев ногой что-то увесистое, как булыжник. Чуть не наступив на него во второй раз, нехотя наклонился, провел рукой — да, действительно, что-то лежит. Но, даже почувствовав форму этого «чего-то», сначала просто не поверил себе — безнадежность, как и всякое состояние, тоже обладает инерцией. Как ни странно, человек часто предпочитает привычное несчастье, не спеша сменить его на что-то новое. Однако у Отари было достаточно оснований для быстрой смены настроя — именно в этот момент в ушах пискнул предупреждающий сигнал — одновременно с выскочившим на индикаторе нулем. Все, воздух больше не производится — дыши, чем осталось. Одним судорожным жестом он поднял находку, едва не выронив ее (одна мысль о подобном пронзила, как разряд тока!) И, конечно, это оказался воздуходел — новенький, с иголочки, ни разу не использованный, судя по цветной бирке у клапана. В распоряжении человека оставались считанные секунды — ровно столько, на сколько удастся задержать дыхание. Отари буквально выдрал старый блок из-за спины, сам получив от этого хороший вращательный момент, и суматошными движениями принялся вставлять новый — а тот не лез! Тут он вспомнил, что забыл открыть предохранительный клапан — зло выдохнув, поднес агрегат к глазам, быстро нашел выступ, который нужно сдвинуть… Черта с два — проклятая бирка удерживала регулятор от сдвига! Он дернул ее пальцем — та не поддалась, дернул сильнее — тот же результат. Мысли ушли все, оставив в голове звенящий на одной ноте фон из страха и сумасшедшего нетерпения. Его подстегнул с трудом втянутый вдох — воздух убывал, поглоченный фильтром. Он совсем уж было нацелился вцепиться в проклятую бирку зубами, но, толкнувшись носом в холодное стекло шлема, опомнился. Попытался сделать очередной вдох… Воздух превратился в упругую резиновую пленку, облепившую лицо — Отари, как сумасшедший, рванул бирку, оборвал ее, не успел порадоваться, крутнул регулятор клапана, тут же выпустившего клуб пузырей, и стал с остервенением всовывать воздуходел в гнездо, во все корки ругая тех, кто придумал делать его на спине. Корпус соскользнул — раз, другой… В ушах зазвенели молоточки — зажмурив глаза, Отари долбанул куда-то зажатым в руке блоком — и с облегчением услышал щелчок. Воздуходел встал на место — и струя воздуха омыла его лицо! Уф, здорово! Он вздохнул, с радостью ощущая, как наполняются легкие. Вот так — удалось еще раз показать смерти «нос». И, отходя от очередного раунда борьбы за существование, блаженно расслабился, вытянув ноги и оперевшись спиной о стену. Покой, хоть несколько секунд покоя…