Не довольствуясь своими пятью дворцами, Елизавета почти каждое лето отправлялась в путешествия по пересеченной местности, чтобы увидеть и быть увиденной, присматривать за своими вассальными лордами и наслаждаться их неохотным почтением. Часть двора следовала за ней, радуясь переменам и ворча по поводу удобств и пива. Города наряжали своих дворян в бархат и шелка, чтобы приветствовать ее речами и подарками; вельможи разорялись, чтобы развлечь ее; лорды, испытывающие трудности, молились, чтобы она не заезжала к ним. Королева ехала верхом или в открытой повозке, радостно приветствуя толпы людей, собравшихся вдоль дороги. Люди были в восторге от вида своей непобедимой государыни и околдованы ее любезными комплиментами и заразительным счастьем.
Придворные переняли ее веселость, свободу манер, роскошь нарядов, любовь к церемониям и идеал джентльмена. Она любила слышать шелест нарядов, а мужчины вокруг нее соперничали с женщинами в подгонке восточных вещей под итальянские фасоны. Удовольствия были обычной программой, но в любой момент нужно было быть готовым к военным подвигам за морями. Соблазны должны были быть осмотрительными, ведь Елизавета чувствовала ответственность перед родителями своих фрейлин за их честь; поэтому она изгнала графа Пемброка со двора за то, что от него забеременела Мэри Фиттон.38 Как и при любом дворе, интриги сплели множество запутанных сетей; женщины бессовестно соперничали за мужчин, мужчины - за женщин, и все ради благосклонности королевы и зависящих от нее привилегий. Те же джентльмены, которые в поэзии превозносили утонченность любви и нравственности, в прозе жаждали синекуры, брали или давали взятки, хватались за монополии или делили пиратские трофеи; а алчная королева снисходительно взирала на продажность, скрашивавшую недостаточное жалованье ее слуг. Благодаря ее пожалованиям или с ее разрешения Лестер стал самым богатым лордом в Англии; сэр Филип Сидни получил огромные участки в Америке; Рэли приобрел сорок тысяч акров в Ирландии; второй граф Эссекс получил "угол" на ввоз сладких вин; а сэр Кристофер Хаттон прошел путь от лакея королевы до лорда-канцлера. Елизавета была не более чувствительна к трудолюбивым мозгам, чем к красивым ногам - ведь эти столпы общества еще не были окутаны панталонами. Несмотря на свои недостатки, она задала темп и курс, чтобы задействовать резервные силы достойных людей Англии; она подняла их мужество до высокой предприимчивости, их умы - до смелого мышления, их манеры - до изящества и остроумия и поощрения поэзии, драматургии и искусства. Вокруг этого ослепительного двора и женщины собрался почти весь гений величайшей эпохи Англии.
V. ЕЛИЗАВЕТА И РЕЛИГИЯ
Но при дворе и в стране бушевала ожесточенная борьба за Реформацию, которая создала проблему, которая, как многие думали, поставит королеву в тупик и погубит ее. Она была протестанткой, а страна на две трети, возможно на три четверти, была католической.39 Большинство магистратов, все духовенство были католиками. Протестанты проживали в южных портах и промышленных городах; они преобладали в Лондоне, где их число пополнялось беженцами от угнетения на континенте; но в северных и западных графствах - почти полностью сельскохозяйственных - их было ничтожно мало.40 Однако дух протестантов был неизмеримо более пылким, чем у католиков. В 1559 году Джон Фокс опубликовал свой труд "Rerum in ecclesia gestarum ... commentant", в котором со страстью описывал страдания протестантов во время предыдущего правления; тома были переведены (1563) как "Actes and Monuments"; известные как "Книга мучеников", они оказывали возбуждающее влияние на английских протестантов на протяжении более века. Протестантизм шестнадцатого века обладал лихорадочной энергией новой идеи, борющейся за будущее; католицизм имел силу традиционных верований и устоев, глубоко укоренившихся в прошлом.
Религиозные потрясения породили скептицизм, а кое-где и атеизм. Конфликт вероучений, их взаимная критика, их кровавая нетерпимость, контраст между исповеданием и поведением христиан заставили некоторые здравомыслящие умы усомниться во всех теологиях. Послушайте "Шолемастера" Роджера Ашама (1563):