“ Не могу выдерживать это убожество, грязь бездушного города. Целомудрие, порядочность, соответствие морально - этическим нормам для всех этих людей, казались чем-то из мира сновидений. Они не представляли для них интереса, ведь в них не было какой - либо выгоды или объекта плотских наслаждений. Вместе с тем, морская столица не скрывала своего облика, а держала всё на виду и представляла общественности, словно, говоря: “Да я такая! Любуйтесь или тихо ненавидьте меня. Я честна, в отличие от того же лощёного Миджара, с напыщенным самоназванием - Обитель Света”.
Поэтому Вайтор и подался на следовательскую практику: с голой ставкой, высоким уровнем риска и презрением коллег. Не карьерист, но комичный борец за несуществующую справедливость. Стяжавший великую славу, легендарный Ун’Каро, потому и пригрел принципиального киан’ки, инородца и шута. Он знал, что тот не ударит, исподтишка.
- Что-то ты расклеился, парень. Вон, гляди - идут, господа. - Впервые преступив наложенный запрет на разговоры с пленником, конвоир показал на выход из-подворотни. Из неё вышли святые отцы, одинаково твёрдой походкой. Авис, с нарочито расслабленным лицом, показывал, что воспитательные меры были усвоены, и младшая Ищейка, похожая на фантома.
Выходца из Киан’ки, опять взяли под локотки, и повели навстречу главным. Командор, просигнализировал, что можно трогаться дальше и темп следует ускорить.
Не думая о характере приватной беседы двух Ищеек, Вайтор порадовался, что можно увлечься дорогой и отдаться ей сполна. Пройдя мимо опознавательных столбов с разметкой, показался перекрёсток, откуда они вывернули в Выселки. Знаковый район, с богатой историей и не менее пикантными подробностями этой истории. Вот тут младшего следователя переклинило. Он отказывался понимать, зачем нужно заглядывать в ночную пору в трущобы. Не способный пересилить любопытство, он спросил.
Перемёрзший, чуть сгорбленный Авис, всё же не утратил королевской осанки, коротко бросив: - Вопросы, вопросы. В связи с нашей недавней остановкой, график нужно нагонять. А переход через Выселки значительно сократит путь.
И действительно Выселки напрямую граничили с Доками, пересекаясь через аллею Главных событий, место проведения всех уголовных сборищ. Этот район представлял собой ответвления переулков, ведущих из разрушенного жилого массива, едва ли не куда угодно. Городские легенды твердили о существовании разветвлённых сетей катакомб под районом, вырытых гильдиями теневого мира, контрабандистами, рецидивистами и прочими порождениями ужаса приземлённой людской фантазии. Всё это были слухи, не имевшие реальной подоплёки. Уж работы в этой области, заметил, наверняка, даже слепой.
Головная боль следственного управления, магистрата, торгового сообщества и военной хунты Сихара приближалась. Вайтор на подсознании уже чуял миазмы, исходящие из этой клоаки.
Последнее культурное собрание они увидели на перекрёстке. То была выставка художников. Живописью интересовались малые слои населения, но старательные адепты искусства не отчаивались, совсем недавно придумав новый метод привлечения внимания довольно быстро заменяя одну картину за другой. Всё это делалось, чтобы не наскучить зрителям, и дать распробовать искусство ценителям. Подобный показ назывался слайдами, припомнил начитанный киан’ки.
Они прошли дальше, обогнув расставленные на трубковых шестах факелы, и столпотворение людей, грозящее снести мольберты, экспозиции и самих создателей шедевров, лучащихся радостью. Ищейка Авис, с удивлением глянул на натюрморт с рощей в багровых, предзакатных тонах и вымолвил: - Ничто не может смутить творений Дарующего Свет! Ни ночь, ни холод, ни близость к преступному району. Всеобщая увлечённость конечно похвальна... - он потеребил подбородок и повторил, - похвальна. Кстати, знаешь, что это за краски, следователь? Те, которые на натюрморте.
Уже пройдя выставку, Вайтор решил, что не ответить на поставленный вопрос будет моветоном и дал такую трактовку: - Эти палитры завозятся с моей родины. Дорогое по сегодняшним меркам удовольствие.
Авис удовлетворённо подтвердил: - Здесь ты прав. В их химический состав добавляют щепотки фосфора, чтоб картина животрепещуще светилась. Великолепное зрелище! - Но удовольствием на его замороженном лице и не пахло. - А уж дорогое... Свет факелов перестал просачиваться в то место, в которое они вошли. Глухие стены искоренили тлетворное влияние наружной плоскости, и они зашли в новую локацию.