Дэр Грат уныло плёлся за Ищейкой и жалел, что не может в конкретную секунду накинуться на злодея и оглушить. Изощрённым планом здесь и не блистало. Ясно, ведь для чего его отводят подальше. Командор не желает призывать всеобщего внимания, когда будет расправляться с младшим следователем...
Пройдя две линии недостроенных доков, они вошли в отхожие места. Или, иначе говоря, осквернённая экскрементами, мусором, галька свидетельствовала о наличии свалки. Так же и показались горы хлама, уродливой опухолью вздуваясь на теле причальных пирсов. Свалку кое - как замаскировали, отдалив на самый конец Доков.
Авис, притормозил у раскромсанного на поролон дивана и ведёр с проржавевшими шурупами и гайками. Место экзекуции было выбрано подходящее. Столь же сразу, Вайтор на него напал, пожалев об отобранной шпаге. Он напал вероломно, сзади, соединив ладони в замок, целя по открытому затылку Ищейки. Но его замысел оказался легко прочитан, и командор не глядя, что-то шепнул. Конечности парня сковало параличом, и он истуканом повалился на гальку.
Затюкав, носитель промо - дара, краешком сапога приложился к надорванному манжету камзола киан’ки и перекусил манжет “с мясом”. - Тебе не холодно, ходить в такой одежде? Я всегда поддеваю под рясу, батник из кашемира. Он отличается прекрасными утепляющими свойствами, - непонятно зачем проговорил всю эту белиберду Ищейка. Тем же краешком замшевого сапога он нажал на симметрию складок губ Вайтора: - Рассказывай. Зачем напал?
К губам прилила кровь, и Вайтор почувствовал мускульную активность. Страх мутировал в другую форму: отчаяние. Обидно погибать на заре молодости... из-за собственной порядочности.
- Вы же меня бы убили в любом случае. Для вас я предатель, не требующий пощады. Как вы догадались, что она выпрыгнет в воду?
Авис смущённо объяснил, теребя кружевную материю: - Логическая цепочка проста, мой друг. Ты чересчур чистый для всяких грязных действ, и не мог не потворствовать её побегу. А единственной лазейкой были, как раз, иллюминаторы. За ними, мы следили в первую очередь.
- Можете со мной порешить здесь и сейчас. Нападение на официальное лицо при исполнении - карается смертью. Так что если имеете смелость - рискните, Ищейка!
Зажигательная речь младшего следователя встретилась смехом Ависа. Он тот даже наклонился над повергнутым: - Панегирик из тебя, никудышный. С чего ты вообще взял, что я официальная персона? А убивать тебя я не собираюсь. В обычном смысле. Послужишь ещё на пользу Отечеству, парень.
Трепещущие губы изумлённого Вайтора вымолвили ещё один вопрос: - А как же: “Не оставлять свидетелей”?
- Похвальная навязчивость... ты и вправду ждёшь, что я подсуну тебе перо к горлу? Значит так. Первое: подсунуть каверзу вашему департаменту - мне на радость, а особенно, если они вычислят, что её поставили священники. Вспыхнет скандал на всех уровнях, который немного растрясёт этот город. И второе: я не командор, и уж вовсе не Ищейка.
На его ладони расцвёл лепесток огня, и пламя заполонило радужки глаз. Чистое утро превращалось в ведьмовскую вакханалию...
***
- Эй, Гюрт! Хватай последние пару мешков со специями и перенеси их, наконец. А потом уже можно сваливать с этой дыры, данной нам богом за наши прегрешения, мать твою.
- Ты не поминай, мою мать, сын дворняги! Она была благочестивой женщиной...
- Ага, и кончила ещё хуже, чем ты, интеллигент ущербный...
Вяло отмахнувшись от издёвок товарища, Гюрт чихнул и высморкался в неподъёмную фуфайку, накинутую на плечи. Тяжко в ней ходит? Да! Зато, тепло, как на сковороде в пекле.
Ухватившись за трап, он начал перебирать мозолистыми ладонями и вылез с утлого судёнышка, которое разгружал с раннего утра. Дерен, заколебал уже со своими подколками. И лет в обед уже, а всё не успокоится со своими второсортными шуточками. Но в этот раз он попал в точку. Опустился ты, братец Гюрт, опустился! Так и до бездомного докатишься такими темпами...
Несмотря на свежую бойкость морского бриза и ледяное зимнее утро, грузчик блестел от пота, словно взмыленный мул. Он и походил на запряжённую лошадь, особенно после загруженной третей партии мешков с пряностями и прочим дурно пахнущим богатством переработанного растительного мира, который он костерил, почём зря. Аллергии одни от этих пряностей и запашок скверный. Его опять расперло, и зачихал, выдавливая сопли из ноздрей.
Специи были ядрёными, душистыми. Дорогими. Значит и денежки накапают добрые, ласковые такие. Нежно - полновесные верн’а’коны. Кошке может и доброе слово приятно, а ему, человеку в годах - ставка и чаевые, которые он надеялся получить.