Заставляло задуматься другое. Всплывала наглядная связь загадочного мужчины из лесной таверны, пославшего Тёмных с Церковью Возрождения. Из этого выплывало очевидное: этот мужчина принадлежал к их кругам. А вот здесь шутки были плохи, потому что становится ясно, что бесхитростный план короля замели и теперь с ними играются, как вздумается. Пока всё складывалось уже слишком гладко, что невозможно, в принципе. Догадывался ли об этом, бородатый ставленник Конрада? Наверняка. Кроме имеющегося интеллекта, он обладал прозорливостью, которая не многим дана, а так же всезнанием любого хода монарха. Не слишком ли много, для бездумного холуя с топором и лексиконом переевшего малины, медведя? Фернан, нащупывал брод в воде, и потихоньку в голове выстраивались все кирпичики. Больше всего его волновал главный вопрос на повестке: почему он видит то, что недоступно другим. Или точнее - одному Ливио. Бородатый утверждал, что его зрение не в состоянии охватить то, с чем сталкивается психованный разум графа... или, охраннику выгодно, уверять того, в его уникальности? Но зачем? И почему он это воспринимает - как нормальное явление? Где же приподнять завесу этой тайны?
В нескольких случаях, следование по ниточке, прерывалось. Ливио отводил графа к углублениям в стенах, и они пережидали индифферентно вышагивавших патрульных из числа Тёмных. Сам Фернан их не видел, потому что представлял собой растворённую смесь в могучем катализаторе тьмы. Он ничего не видел, а обо всём ему докладывал Ливио. Проход продолжал сужаться, напоминая обволакивающую кишку, да и сами каверны походили на желудок животного феерических размеров. Графа радовало, мягкое тепло, от которого спутникам пришлось оголить торсы, подпоясавшись отягощающими вещами. Охранник шёл неумолимо, без снижения темпа, не давая сориентироваться: что и где... и нет - нет, к фон Риггерсбургу стало понемногу возвращаться зрение. Сами стены поддались излучением синеватого цвета.
В крайнем изумлении, Фернан бережливо провёл штаниной по вылизанной глади стены, обнаружив, что его штаны, на какое-то время засверкали. Стены выделяли некую эмульсию, как гнилушки в мире грибов. Тягучая слизь паразитировала на карсте и съедала неровности на стенах, полученные из-за эрозии и распада.
Погружённый в процесс ходьбы, Ливио не дал долго прохлаждаться: - Вперёд и с песней. Чудо увидал, видишь ли! Да тут такого добра, тебе до склерозного старчества хватит...
В нынешнем матовом освещении, углы распрямлялись и можно было познать новую обстановку во всех ракурсах. Пещера теперь напоминала заброшенную штольню... явных следов раскопок попадалось немного, а значит простояла в забвении старушка достаточно. Своды, иной раз подпирали прогнившие балки. Фернан с нехорошим предчувствием вспомнил надпись на том стенде, про обвалы. А вспомнил он её после того, когда одно из ответвлений, замеченное за время путешествия, было завалено каменистыми породами. Не добавила ясности мысль о том, было ли оно искусственным или же своды были действительно хрустально хрупки.
Появилась прохлада и полным ходом по кавернам полетели пробирающие до костей сквозняки. Обнажённый торс графа покрылся, потом и гусиной кожей и он поспешил надеть одежду. А пространство сужалось до минимума, иной раз приходилось протискиваться бочком, чтобы не застрять в каменных армадах. Тем не менее, охранник извилистыми струйками проходов вёл их дальше... последняя сквозная щель, вывела их на протянутую по горизонтали площадку, обрывом, уходящую в бездну. Масштабность пещеры поражала, и волей - неволей хотелось пригнуться перед величием этого амфитеатра. Если бы граф был склонен к драматизации, то он ввернул бы про “ невиданную красоту, порождённую подземным миром”. А пока, им велись размышления, как перебраться через эту преграду.
- Какие у нас варианты?
Как выяснилось, он спрашивал у пустого места, потому что Ливио ползал по всей длине площадки. Видимо он что-то искал... граф, его различал неотчётливо, так как световой эссенции, здесь практически не имелось. Через щель из тоннелей курилось мерцание, но его едва хватало. Что охранник пытался найти в такой темени?
Граф не преминул полюбопытствовать, но Ливио смолчал, лишь обеспокоенно дёрнувшись, с таким видом, что ему всё на свете мешает сосредоточиться на поставленной миссии. И какова же она?
Положение складывалось весёленькое: до следующей площадки в силах допрыгнуть только отъявленному гимнасту, который не в ладах с психикой и притяжением. Порожков, которые могли бы послужить трамплином, не виделось. Один только цельный пласт камня. И точка.