Широкая полоса берега прерывалась, стремглав уходя в скалистую стену, возвышающуюся над полосой берега и морем. Почти тотчас же, за липкой глиной появились волны примятых сорняков, иголками, топорщащимися наружу, извивов облезших кустарников и прочего, с натяжкой, травяного мира. Рядом с обрывом виднелась масса камешков, размером с валуны, образовывающих нечто вроде капища древних богов. На одном из них стоял человек. Если точнее - девушка. Тугие струи капель бились о грани туго надвинутого капюшона, и невидимое лицо кривилось в горечи. Время от времени она поднимала его, глядя далеко вдаль, но чувство неотвратимости не покидало её ни на миг. Из капюшона выбивались пряди цвета чистейший смолы, этот цвет ещё называли “вороново крыло” и о нём мечтала любая столичная модница или щеголь. Тонкие губы образовывали плотную линию, а край нижней губы был пробит наискось маленьким железным штырьком, напоминающим те молнии, которые сейчас забавлялись наверху.
Молодое лицо c карими глазами и согнутым носом - всё это дополняло портрет девушки. Она плакала, и слёзы не уступали каплям дождя по прозрачности. Вдалеке от неё, по правую руку, или в шагах трехстах от границы, разделяющей её мир с морским, дотлели головёшки, бывшие некогда её домом. Сожжённым неизвестно кем и неизвестно за какую провинность. Злоба сменялась отчаянием...
- Лайра, ты где, красота моя ненаглядная? - Голос дяди Стака рассеял тишь в хлеве. Его мощный голос сильного человека раздавался, казалось повсюду. Лайра оторвала тяжёлую голову с колен и уставилась себе на руки. В них уютно расположились половая тряпка и тёртый корень патарнака, разжижающего грязь на деревянных половицах, отчего их становилось легче оттереть. Дядя ворвался внутрь и поднял обронённые ключи. С укоризной проговорил:
- А если бы кто - то из скотины решил убежать?
- Да ладно вам, дядюшка Стак, не грузите свою и так нагруженную голову. Они все привязаны к стойлам, я уже много раз проверяла каждую привязь. - Елейным голоском пропела девушка. Как она ни старалась, получилось неестественно. Обида на дядю давала знать. Видите ли, её заперли, подобно простолюдинке деревенской, вычищать животные помои. Да это не это ремесло, которым должна заниматься девица её положения! Но Стак думал иначе.
Сдерживая разочарование, он указал ей на выход. Девушка, не осмелилась ослушаться. И как она умудрилась здесь задремать? Удивительно.
Дядя говоря, успокаивающие слова животным, толкал тяжёлую дверь хлева. Плотно ее, затворив, он навесил большой амбарный замок. Время шло к полудню, а он, по-видимому, ещё не закончил ни одного рабочего заказа. Поэтому он лишь махнул рукой на невинные глазки Лайры и сказал:
- Тебя ищет старая ведьма. Мой тебе совет, кончай с ней якшаться! Она и так всю жизнь была чокнутой, да и тебя пропащей душой сделает. Вон, как тебе губу изуродовала! Глядеть больно. Как мне она молвила то, когда я к ней разбираться из-за этого пришёл? Знак принадле...чего?!
- Знак принадлежности к касте. И она не ведьма, а знахарка. И разве чародейство то не помогает вам, дядюшка?
- Эх, и вправду. Лихо ты меня тогда от сердечка больного спасла. Век не забуду, племяш. Ладно, беги к своей карге.
Лайру дважды просить не пришлось. После того, как её ветром сдуло, она по дороге к Шайяле, перебирала случаи применения своего искусства. А как она тогда помогла отелиться двум телятам соседской коровы, дядя забыл? А чудесное спасение рыбацкой лодки от корсов? Из этих полутораметровых рептилий с оперением на боках и изогнутыми клыками - саблями, сделали неплохой настил для хуторского клуба. И добытчики не погибли, когда разъярённые от гарпунов, чудища крушили остов лодок. Она тогда очень осталась, собой довольна и благодарности людей прошли мимо ушей. Какая разница - живы они остались, иль нет? Она доказала Шайяле, что пучки трав можно использовать, не только, как средство излечения от простуды тупоголового мясника.
С этими мыслями она шла, разрезая родной хутор насквозь. Просёлочная дорога уныло бежала вперёд, и конца и края не было этому однообразию. Хутор, однако же, был, немаленький. Добрая сотня домов, каждый не менее двух этажей из сосны или ясеня. Хуторской голова Данат уговорил в своё время мужиков взяться за постройку дружным скопом, накупил стройматериалов за вырученную деньгу от продаж морских даров. Вот и поныне Свободный хутор - зависть да восхищение вызывают. Соседские посёлки кусают локти и ругают почём зря свою недогадливость и лень - матушку. Но до сих пор сидят в скособоченных избах и тужат.