Только сейчас, Фернан увидел, насколько юна и прекрасна вызволенная девушка, и... насколько раздета и босонога. Долой, лирику - он ошарашено смотрел, как она с полным спокойствием ступает по снежному настилу.
Сама она с пониманием восприняла сквозящее удивление: - Если бы я знала. Думала, задубею на холоде, ан нет. Мне настолько тепло, что кажется, как, будто с бани только что вышла.
Не совсем понимая, о какой бане она говорит, граф не сразу припомнил, что в регионах моются по-своему и вообще быт у них специфический, во-многом даже превосходящий пафосную столицу. За таким умственным процессом он не заметил, как недалеко появились очертания рощи, того самого перевалочного пункта перед их “наступлением” на кошмарную тюрьму Годрана. Девушка, устало скинула с себя волочащегося охранника и предложила:
- Слушай, я не колдунья, но могу пользовать раненых и с травами знаюсь. Давай я его оттащу в лес, и помогу чем смогу. А ты, - она приложила руку с сердцу и глянула с мольбой, которая абсурдно смотрелась на её непокорном лице, - беги к пещере, и заставь Ветра уйти оттуда. Он же, как неразумный щенок ныне, а если те оклемаются - они убьют его.
Граф согласно кивнул. Судьба дарила ему новый шанс, выйти сухим из воды. Девушка, умела врачевать... остальное останется на его совести.
- Договорились. Беги к роще, чуть западней, вон тех сосен.
- Ага, вижу.
- Там мы кинули наши вещи, под довольно заметным оврагом. Ты его наверняка увидишь - смотри только иди туда побыстрее. - Он напутственно похлопал её по плечу. Девушка лукаво глянула на него из-под пушистых ресниц, и уголки её губ приподнялись. Чтобы сгладить неловкость, Фернан, одетый в один лишь камзол со стёганой рубахой изобразил спешку, в связи с морозом. Ему действительно было очень холодно, так что его отмазку приняли, и он побежал в направлении пещеры. Девушка пошла в обратном направлении, волоча охранника, разбрызгивая босыми пятками белые комки снега.
Ему пришлось схитрить, но без злого умысла. Узник был главной задачей, и его бы пришлось вытаскивать при любом исходе дела. Правда, Фернан остановился, чтобы прижечь охапкой снега, опять начавшие воспаляться ранки на лице. Мороз подстёгивал его к действиям, и изнурённость пропадала. Стальное небо было свидетелем добрых намерений графа, и кем бы ни был бывший арестант: магистром чёрной магии, адептом светлого волшебства или просто юродивым с большой дороги - он был одновременно и козырем и палочкой - выручалочкой для всех планов.
Дыра, символизировавшая проход в пещеру, снова показалась на глаза. Такая же неумолимо - мрачная, как и прежде. Особых изменений, на первый взгляд, вроде не было. Впрочем, граф не сильно вглядывался, а пытался совладать с резями в грудной области. Дыхательный аппарат давал сбои, клубами выносился за пределы рта пар, и когда в его глазах посветлело, он сразу заметил раскачивающегося, как маятник, невольника.
Подойдя к нему, Фернан попробовал растрясти ретарийца, но тщетно. Одетый в тюремную робу, бывший арестант, пребывал на каком - то эфирном плане и не спешил возвращаться в привычный мир. Резонируя с чернотой кожи, по его лицу ходила ослепительная улыбка, а веки были плотно сомкнуты. Граф, успел разок заглянуть под скалящиеся своды пещеры и порадовался фиаско Пришедших. Жвачка, которая их спеленала, имела, наверное, мощность тысячи пластилиновых плиток. Они никак не могли отлепиться друг от друга. Послышалось весёлое посвистывание, и звонкий фальцет, не вяжущийся с предыдущим услышанным голосом: - Здравствуй, здравствуй, путник. Куда ты мчишь, в пыли и грязи? Забыться хочешь в исступленье, или скакнуть с болот, и в князи?
Граф, позабыл обо всём и совершил кругооборот, вместе с тем по его коже поползли мурашки. И предчувствие не ошиблось, безумный арестант ушёл с сидячей позиции и теперь выразительно декламировал свой рифмованный спич. Хуже всего становилось от его взгляда... лучезарного, испепеляющего. Многовато психоза стало, многовато... Поспешив отвернуться, граф увидел в честь чего, арестант всё это произносил. Он вовсе не приветствовал графа. Недалеко от них врылась колёсами в настил бричка с впряжённой декоративной лошадкой, но с мощными ногами и осанистой шеей. Извозчик отсутствовал.
Тем невероятнее казалось происходящее, когда пленник исполнил элегантный пуант и указал: - Боязнь ушла из его поражённого разума. Отправляйся восвояси, а ты, человек, - с его пальца, казалось, извергались снопы лучей, - пойди и встреть уготованное.