Обвиняемый напоминал засушенную воблу из связки под пиво. На имя Карта он не отреагировал никак, но Лайра пыталась закрутить гайки окончательно:
- И напоследок, я оставила самую гадкую вещь. Вайтор, которого я знала - разговорчивый и вечно лезущий со своими побасенками направо и налево. А ты за весь этот день и пары слов не сказал.
- А поцелуй? - Продолжала Лайра. - Ты, уже понимая, что прокололся по полной программе, думал создать образ такого себе влюблённого мальчика. А, чтобы ты знал, Вайтор бы себя так не повёл, а наоборот стыдливо отвернулся. И в чём я не права?
Как и бывает в таких случаях, нависла тягостная пауза, где оба участника застыли, каждый ожидая каких - то действий. Выгнув шею, дэр Грат приоткрыл рот, и ворожея затрепетала в надеждах... но он по-прежнему висел над костром и молчал. Чуть позже, он принюхался, и его зрачки заблестели...
- Лайра, если я не ошибаюсь, пахнет гарью... - девушка и сама невольно задвигала ноздрями, и в них просочился запах палёного.
- Вайтор, да ты горишь! - По кайме его украденного полушубка гуляли весёлые язычки пламени, нападая на новые слои меха. У ворожеи разжались руки, и теперь они за компанию тушили его верхнюю одежду, благо снега хватало в излишестве.
А от костра потянулись горящие нити, и картина восприятия размазалась. Она только увидела перекошенное лицо Вайтора, замогильно вещающее: - Отходим, Лайра, отходим! Вон ещё один ползёт, - в лесу стало светло как в майский полдень. Но их побег исключался, потому что все их вещи лежали, близ взбунтовавшего костра и не горели! Они отражались точками в глазах, как ориентиры, однако добраться до них было невозможно. Сутуловатый дворянин, заходил по флангам, пытаясь обмануть колдовство, но ему не давали маневрировать; маленькие горящие подлецы в одиночку или, сбиваясь в сообщества, оттесняли его от костра. От жара казалось, пылали внутренние органы.
- Вайтор, сзади, - взвизгнула Лайра и сама отбежала, потому, как к её босой ступне подбирался язычок пламени, вздумавший перекинуться на ногу. Едва девушка его засекла, он бумерангом откатился назад к шайке огоньков. Отпрыгнувший парень не угодил в клещи, где огоньки столкнулись, слившись в целое.
Да они живые и, похоже, мыслящие - осенило девушку. Но уж наверняка, не умнее людей. Подавая пример, она кинулась хватать пригоршнями снег и, не ведая холода в пальцах, стала забрасывать ошалевшее братство огня. Так бок обок, Лайра с Вайтором пошли в наступление, ввергая “в ужас” всё имеющее природу огня. Больше всего её удивляло, что сам костёр, продолжал мирно гореть, словно ничего не случилось.
Ворожея сражалась с огнём, как могла. Она тушила его и повизгивала, когда особо расторопные струйки удлинялись, по-змеиному бросаясь в лицо. Вайтор превращался в себя старого, абсолютно спокойно туша одиночные огоньки, постепенно приближаясь к очагу беспокойства - к костру. С налётами ветра, тонкие струйки огоньков разметывало в клочья, и они летели кипящими брызгами во все стороны. Девушке однажды опалило щёку, но она держала себя в руках.
Дэр Грат подобрался к самому костру, ногами поднимая вороха снега, и тут костёр начал распаляться: из него, гейзерами стали бить струи пламени. Парень с воем отскочил в сторону, прикрыв ладонями лицо, а на него перебросился весь напалм, калеча его одёжку. Одновременно с этим, ворожея скакнула к костру, подобравшись на минимальное от него расстояние. Поймав кураж, Лайра создавала рукотворный сугроб, заваливая пламя снегом; костёр продолжил полыхать, но снопы огня откатились от упавшего навзничь дворянина.
Для пущей уверенности и наглядности в успехе, девушка посбивала опорные камешки очага, и пламя превратилось в качели: мотаясь туда - сюда. Наконец осознав, что оно проиграло, пламя кинулось, обратно, в нутро костра. У Лайры закоптилось лицо от жара, и она сама упала на снег, забивая опалённые участки тела талой водой. Матушки! Какое удовольствие!
Часами позже, или того больше, одеяние доставшееся ей от суровой тюремной жизни затрещало от мощного рывка. Голова гудела и трещала.
К Вайтору вернулась былая галантность, и он нависал над девушкой, подавая ей руку помощи. Та благодарно откликнулась на его жест, приподнявшись на самых пальцах и равновесие восстановилось, как и выбитый из-под её ног мир. Решив не томить, дворянин элегантно подстелил свою простыню, и они на ней воссели для ведения совета в сложных условиях. Ворожея перед началом разговора, посмотрела на родоначальника нечестивых огоньков, но костёр... остался грудой золы и пепла, почти полностью затоптанной ногами и засыпанной снегом.