Мраморный пол вторил гулким шагам, и подошва отражалась мелодиями на тысячи ладов и созвучий. Хоромы, которые бы сделали честь, обителям небожителей - пустовали. Можно было даже крикнуть, сложив ладони рупором, и эхо в припадке бы забилось по величественным потолкам, разукрашенным фресками. Восторг поганило чувство запустения и пуки паутины, свисавшие водорослями. А кому это всё вычищать, приводить в порядок?
Штат, уже как с полгода, сократили. Святой Престол выдержанно и с улыбкой пояснил, что доходы урезаются в десятки раз, и следует жить поскромней. В ответ на возмущение униженной аристократии и короля, им ткнули в лицо престарелым, пожелтевшим, но не лишённым юридической силы, пактом. В нём были чётко расписаны полномочия Церкви, и этот пункт включительно. Покойный дед нынешнего правителя в очередной раз переворачивался в гробу из-за злополучной подписи, изменившей историю. Делегирование полномочий от короля к церкви произошло не на уровне бумаги, а всего королевства. Поэтому его все и проклинали. Все крои Святого Престола, разумеется.
Теперь число наёмных работников сократилось до минимума, считая только самых нужных и жизненно необходимых. Как он, к примеру. По просторным коридорам сновали слуги в парадных ливреях, вальяжно фланировали дамы и мужи из высших кругов, обсуждая последние писки мод. Озабоченные фрейлины носились, подгибая подолы пачек и раскланиваясь перед придворными рангом повыше. А потом шептались и посмеивались над их напыщенными рожами. Сплетницы обсуждали покрой хмурых и мрачных иностранных посланников, выясняя, грозит ли конфликтом Каан’Ки и особенности покроя платьев. Гости с далёких и не столь дальних земель просиживали в извечном ожидании аудиенции, и злобно косились на щебечущих цыпочек.
Так было и будет. По крайней мере, в памяти шедшего по дворцу.
Сети переходов, почивален, складских, забитых наглухо залов превращали дворец в запутанный лабиринт. То и дело возникали ниши с раскинутыми бронзовыми чашами, из чьих отверстий выглядывали восковые свечи, потушенные, как после прошедшей похоронной церемонии.
Бередили воображение, гобелены, чьи шелка и шерсть застывали в целых сюжетах. На смену им приходили полотна в тиснёных рамках из палисандра и мягкой вишни. Пламя некогда горящих свеч оживляли изображения.
Скачущие кони, оседланные егерями, и вельможами загоняли раненную лань, и глаза бедняжки закатывались от недостатка сил. Пэр, с лихо закатанными манжетами, лез под подол невинной девушке крестьянского вида. Та отвечала взаимностью, с любовью глядя на франтовски подкрученные усики и хитрый оскал. Хроники древних войн, стенки на стенку, казни воссоздавали целые витки событий, и в ушах звенела лязгающая сталь. Слышались стоны умирающих и крики победителей, которые вновь переживали победу или познавали бесславную кончину.
Боты с приделанным каблуком спешили далее, и их обладателю, как хранителю памяти, всегда было интересно иной раз взглянуть на историческое наследие. Но спешка, спешка...
Трость с удобным железным набалдашником помогала ему при этом. Сразу было видно, что она куплена с рук и сугубо ради удобства.
Последний рубеж. Монолитная арка. Пропускает. Наконец изящные ворота, с выграненными письменами и давно забытыми именами. Стража, несмотря на тяжёлые времена, неусыпно бдела и несла дозор. Кирасы особого образца, из сребристо - белого титана и непокрытые головы безбородых юнцов с положенными стрижками под пробор и свисающими прядями по бокам. До недавних пор, стражники щеголяли с непослушными чёлками до глаз, но их отменили в результате элементарного неудобства. Отец нынешнего монарха, регламентировал эдикт, согласно которому, все, независимо от сословий и прочая, обязаны были показывать лица, не скрывая их. А ношение шлемов запретили по совершенно иной, и тоже вполне тривиальной причине.
Это было неудивительно, особенно после знаменитого Карнисейского заговора, когда доверенные советчики и лица, имевшие доступ ко двору учинили покушение на особ монарших кровей, подкупив стражников, охранявших престол. И чем они воспользовались? Разумеется, тем, что стража несла службу в шлемах разных фасонов, и уличить подмену оказалось нереальным.
...В результате Карнисейского договора была вырезана вся монаршая семья и он сам. Власть была формально захвачена на два дня, но новым порядкам не дал установиться Святой Престол, не желавший рокировки. Войска Церкви выбили всех бунтовщиков за какой-то час, без потерь, а в холодной плите на кухне дворца была найдена дрожащая, плачущая девчушка, в порванной и затасканной ночнушке. Младшая сестра Конрада третьего, носила плод в чреве и спасла последнее звено в династии...