Скамейка совсем заледенела, и девушка встала, направившись в обход своих владений. Раньше, она с кулями, полными прикормки, носилась вдоль пруда и давала рыбкам в ставке жить и процветать. Иной раз ей помогал папа, когда он не носился со своими отчаянными затеями по поводу дополнительных заработков. Вот и теперь, вместо того, чтобы спокойно зимовать и не знать проблем, он снарядил телеги с горшками, плошками, впряг пару тщедушных кобылок, и поехал в город, искать у моря погоды. С возрастом мозгов у него не прибавляось, а жаль...
Сойка, или Эгати, отпёрла замок сарая и начала поиски граблей. Пока не забыла, надо убрать снег, который замёл подходы к отчему дому. Снег в последнее время, мёл непрерывно, и только вот сегодня снегопады немного спали. Эгати от них сходила с ума! Когда там весна уже наступит?
Говорят - это чудесное время года приходит с первой ласточкой, которая не обязательно должна быть птицей. Ласточка это скорее первое знамение, поэтому весть о потеплении может быть самой разной. В случае с Сойкой, эта весть уже пришла, на трёх парах ног.
За заунывной работой приходилось как-то коротать время, вот она решила вспомнить, что было и чего могло бы не случиться. Это же надо как угораздило, их выйти конкретно на этот дом. Посёлок Эгати немаленький, но достаточно богатый пригрел бы любого прохожего, да тут не тот случай оказался. Её гости не хотели мелькать у всех на виду, и поэтому решили завернуть к самой окраине.
Отец уже пару дней как отсутствовал, стремясь побольше продать. А она в тот день ночевала у подружки после бурного девичника. Они закатили они пьянство, дай Боже, мужики бы позавидовали. Можно обалдеть, сколько спиртного может влезть в девушку, если она по полной раскочегарится. В общем, под утро, она кое - как выползла с тёплой постели, и поползла домой. У подруги ей не давали нормально поспать: орала детвора, шумел прядильный станок у свекрови. Кое - как отмахнувшись от увещеваний этой самой свекрови: “Мужика тебе, птичка надо, а то так девкой и помрёшь”, она, дрожа от мороза, перебралась через добрую половину посёлка. Какое же счастье её ждало по прибытии... словами и не передать!
Всё началось с того, что колода, которую она придвигала для плотности закрытия двери, была сдвинута в сторону, и сама дверь стояла открытой. Вооружившись бревнышком, она закралась в родимый дом. Страха, надо сказать, в ней не было. Прежде всего, потому что ей по - любому нужно было попасть домой. Так что бойся, не бойся - всё равно нужно лезть вовнутрь.
Прихожая отдавала жаром от растопленной печи, и в тамбуре разносился запах тушёванного мяса. Сама кухонная комнатка оказалась заполонена не одним только ароматом, а ещё кучей непонятных людей. Помнится, бревно из её рук так и выпало на пол, обидно припечатав её маленькую ступню.
Подход к дому Сойка разгребла, и теперь она оглядывала фронт проделанных работ. Результатом послужил пара сваленных куч снега и ледышек. Жаловаться не приходилось - сделано было всё здорово. И теперь она разминала затёкшие под варежками ладони. Её ноги сами собой понесли к её любимому месту, предмету заработка и удовольствия. Чуть севернее её дома, возле раскидистого ясеня, пряталась выхоженная нею пасека. Ох, как соты лоснились от брызжущего мёда, когда на улице было теплое время года! Пчёлиные братья - сёстры не поспевали взращивать новые порции, как ульи приходилось очищать от уже готовенького.
Эгати подошла к ульям, и подчистила рукавом наваленный снег. Она сама сварганила вязаные колпаки, укрывавшие медовое царство в холода. Смахнув снег, как могла, она сдёрнула цилиндры, заглядывая вовнутрь. В них было пусто и ветрено, и без единого намёка на жизнь. Грустно глядя на ульи, она продолжила вспоминать...
Когда она зашла в кухонную комнату, за столом друг напротив друга сидела самая удивительная парочка, из виданных нею. И если первый был внешне схож с любым человеком, высокого роста и симпатичный, то его товарищ был чёрный - пречёрный, с головой, наполненной курчавыми волосами. Его лицо было весьма и весьма приятное, но какое-то исхудалое и дёрганное, как будто, его не отпускала икота. Темноволосый был одет с иголочки, но дорогой наряд знавал лучшие времена. И верх, и низ сильно поизносились, на камзоле виднелись рваные дырки без заплат, а воротник и вовсе почти оторвался. Чёрнокожий попивал воду из блюдца, сверкая белыми зубами, и был одет в парадное убранство отца, в котором папа выходил разве что на сельские гуляния или по случаю свадьбы или похорон.