Наконец Сойку заметили, но никто не растерялся. Они ожидали хозяев, поэтому высокий кинулся к ней, целовать ручки, и, рассыпаясь в комплиментах, усадил её обомлевшую за скамью и вручил лоскуток гусиной шейки. Её и тушили при готовке.
Когда всё поуспокоилось, Сойка лакала водицу, как собачонка, и слушала повесть темноволосого. Новости он возвещал хорошо поставленным зычным голосом. Видно, что говорить он умел, нимало не стесняясь этого своего умения. Зря говорили, что только женщины языком молоть горазды. Чернокожий помалкивал, только согласно кивая, когда его спрашивали.
Гость для начала рассказал, что наведались они к ней неспроста, и поэтому они слёзно просят хозяйку приютить их на время. Они двигались к Годрану окольными путями, но во время путешествия на них напала свора диких волков, загрызших лошадей и поранивших их товарища. Сойка тогда пожурила себя за невнимательность, когда ей показали на лавку на печи. Там лежало, синюшное тело, похожее на утопленника с распоротым лбом и кучей неглубоких, но неприятных ран вдоль шеи и лица. Тело настолько не вписывалось в красоту расписанной лепнины печки, что девушка как-то не сразу поверила увиденному.
Она почти сразу поверила их рассказу. А чего им не верить? И вправду волки и прочее звери с Иллийского лесу часто бегают к людям, дерут их скот, потрошат курятники, вот гляди, и на людей нападает. Она только спросила, почему они без спросу вломились к ней в дом, и почему чернокожий надел одежду её отца.
Высокий извиняясь, объяснил, что они замерзали и торопились, чтобы не умереть. Девушка не отличалась особой сердобольностью, но у этих молодцев вид был и впрямь жалкий, как на поеденной молью вышивке. Она разрешила им остаться до вечера: перевязать раны, согреться и покушать, а там утро вечера мудренее. Темноволосый красавчик едва не бросился её целовать, было видно, что человеку сильно досталось за последнее время. Всё бы ничего, но её настораживало, то, что чернокожий оказался каким-то чересчур странным. Чуть что, он начинал нести какую - то пургу и невпопад смеяться. Высокий всё это объяснил хитрым словом: стресс, который наступил после нападения волков и тяжёлого двухдневного перехода.
К концу вечера, они окончательно перезнакомились, и как-то друг к другу попривыкли. Сойка узнала, что высокого с хвостом волос на затылке - зовут Фернаном, а второй отзывался на кличку Ветер. Израненного коротышку все называли Ливио, но он не значился в беседах, потому как пролежал без сознания весь тот день. А к концу дня, когда солнце сделало оборот вокруг оси и убежало впотьмах куда подальше - Фернан заплатил ей пять вернов. Он предложил эту сумму, как плату за неделю проживания, а ещё обещал помочь по хозяйству. От такого щедрого предложения любая хозяйка всплеснула бы руками и посчитала, что в её жизни настал отличный день. Сойка не была тому исключением.
Её дом пустовал, а оттого, что в него бы заселились сожители, никому было не холодно, не горячо. Плату она взяла в полном объёме и дала распоряжения, что конкретно нужно сделать по хозяйству. Для начала они перемотали коротышку, влили в него раствор боярышника, а уже потом начали вычищать дом.
Ветер и Фернан оказались на редкость трудолюбивыми, и потом полезли вычищать сортир на дворе, который не вычищали уже не первый месяц. Возрадовавшись таким чудным сожителям, девушка слиняла на попойку к закадычному другу, потом ещё на одну, и ещё...
Кутёж длился всю неделю, с редкими перерывами на восстановление здоровья рассолами, проспаться и приступить к осваиванию новых горизонтов. В дом она заглядывала изредка, и то только чтобы дать указания. Она своих сожителей сильно не напрягала, чтобы не спугнуть. Справлялись они и впрямь прекрасно. Подруги только завистливо вздыхали, что у неё в доме появилась пара работящих мужчин.
На шестой день, оклемался бородатый коротыш, который почти сразу попробовал взять на себя командование. Характер у него оказался не сладкий, и иногда его даже хотелось огреть чем-то потяжелее. Всего за несколько дней этот Ливио её достал больше, чем все вместе взятые наставления отца и головная боль от перепоя. А когда он начал приподниматься с постели, и обрёл силёнок, то стал к ней подкатывать. Как выяснилось он был мерзким хамом, и не стеснялся её пощупать, полапать, причём даже не извиняясь. Его дружки спускали ему всё с рук и даже не делали замечаний, а Сойка отчаянно злилась и наконец, когда она собиралась открытым текстом его послать, он стал нежно рассыпаться в извинениях и признаваться в большой и чистой любви. Вот тогда она уже и выговорилась, что думает насчёт его чувств. Конфликт кое-как замялся. Ливио, как ни странно всё понял, и начал подшучивать над Фернаном и Ветром, на что высокий привычно , а Ветер смущался, или сам с себя смеялся. В общем, Эгати старалась появляться дома только в крайних случаях, таких как нестерпимый голод. Но едва она появлялась, чтобы поесть - её сразу же кормили на убой.