- Не сочти за бестактность, Ливио, но твои прогнозы насчёт времени прибытия, по-моему, не оправдались. - С сочащейся желчью произнёс Фернан.
- Чего нервничаешь? Когда я говорю, я отвечаю за свои слова. Вот мы и притопали. Гляди.
И действительно. Улица расширилась, превратившись в некое подобие базарной площади. Конечно, ларьки и прилавки здесь стояли, и их было немало. Навидевшись уже этих торговок, вытиравших сальные ладони о фартуки, граф поспешил заметить другое, что в корне отличалось. Середину “площади” занимало пустое пространство, зато по бокам, штабелями строились палатки, кибитки, а где и просто койко-места. И их было много. До такой степени, что рябило в глазах.
Ветер восторженно выдохнул: - Вауу. Сколько же здесь людей живёт. - И граф был склонен с ним согласиться.
Площадь тянулась на многие акры. Большинство “мест проживания” пустовало, но за редкими исключениями на них поглядывали лица: молодые и старые, женские и мужские, людские и не очень. Общий уровень убожества, озлобленности и апатии в этом месте зашкаливал. Вслед идущим гостям города сыпались колющие взгляды.
- Кто это такие? - Вполголоса спросил Фернан, стараясь поменьше глядеть по сторонам.
Почему то, копируя старческий голос, охранник короля запричитал: - Бедные и сирые люди энто, яхонтовый мой. Те про кого забыли чинуши, и слили в этот отстойник.
- То есть, вот какие они - последствия социальной программы, разработанной городом? - Догадался граф.
- Милок, умён ты, умён. - Восхищенно зацокал языком Ливио, чудом увернувшись от удара под рёбра. На главное, он всё-таки ответил. Бесплатное жильё предоставили не всем, сэкономив по полной программе. Чиновники, сидящие на откатах и взятках, для привлечения трудовой силы пустили слух о “жилище всем и каждому”. А когда народ нахлынул, получили процент от владельцев заводов, ждущих дешёвых работников. А потом чиновники получили разрешение на предоставление этой площади в публичное пользование, и заселили всех нуждающихся. Гениально и просто. Сомнений не оставалось, потому как граф и сам проворачивал схемы пожёстче.
Без обычной толкотни и “пробок”, то есть скоплений людей, они быстро прошли половину площади, наткнувшись только на пару очередей. В паре мест были выкопаны колодцы и туда спешили с бутылями, набрать воды. Публику развлекал мальчишка в портупее, явно с чужого и взрослого плеча, выкрикивавший: - Подходим - узнаём. Список разыскиваемых пополнился. Преступники шастают среди нас! - Заученный текст он произносил без особого задора, поэтому к нему для опознания преступников никто не спешил.
Спутники приостановились, выслушивая кричалки, но тут их окликнули. По площади ходили разные субъекты, в основном местные, а этот выглядел как приезжий. Одет он был не с иголочки, но не в пример лучше остальных. Длинная ненула свисала по щиколотки, выдавая пыльные сапоги пешехода и странника. Коротко подстриженная бородка ровняла очерченный подбородок, а виски по последней моде завивались бакенбардами. Мужчина имел чувство стиля, и его лицо не размывалось среди миньонов одинаковых обликов. А вот вопрос или просьба, его была если не заурядна, то как-то... ну не такая, какой ей следовало быть.
- Достославные... уфф... граждане, - он схватился за сердце и приостановился, дыша, как кочегар, надышавшийся токсичных газов. Может он им и был, внешность ведь обманчива. Все трое проявили вежливость, пока мужчина в летах уймёт сердечные колики и приступит к делу. На них пока никто не смотрел. Здесь привыкли к неожиданным встречам, в городе, куда съезжались все, кто только можно.
- Простите ещё раз. Я блуждаю, битый час по центру, и не могу разобраться во всём этом чёртовом размещении. У них переворочено всё с ног на голову! - Похоже, его проняло не на шутку, и покрасневшее от давления лицо, пунцовело свекольным цветом. - Подскажите, милости ради, как добраться до муниципалитета? Я везу отчёты с самого Лиартия. Ни холода, не дорога, полная опасностями, не сумели выбить меня из колеи. А вот в городе, представьте себе, заплутал. Что же такое, ну честное слово? Ну как можно не иметь улиц?!
Словоохотливый путешественник только начинал распаляться. Он не давал никому вставить ни слова, хотя вроде бы поначалу обращался с вопросом... на излёте последней фразы, Ливио улучил промежуток и сказал: