Два лежащих тела. Одно нависло над другим, чавкая и подрыгивая. До зрения дошла картинка залитого кровью Ветра, который со вкусом, а - ля тонкий ценитель и гурман выгрызал жилу с шейного отдела лучника. Не принесшее пользы оружие было разломано на две половины и оно, наверное, ожидалось на гарнир...
- Давай, приходи в себя! Мы победили стражников, так что давай не филонь.
В горле барахлило и скрежетало. Оставалось только просительно зашевелить губами, требуя воды. Нектаром или амброзией, а может и манной небесной она полилась в его горло. Тухловатая, с гнильцой, но она освежила губы. До тех пор, пока Фернан не сделал первый глоток. Вывернуло его наизнанку теперь всамделишно.
- Пей, пей, страждущий. - В театральной постановке голоса, чувствовался бывший узник.
Графа рывком поставили на ноги. Ушибленный копчик отдался болью по всему хребту. От этого не было никаких припарок, так что графу приходилось с этим мириться и нести эту тяжкую ношу до конца. Шутки шутишь, Фернан. Да печальный юмор, какой-то. В условиях сложившихся, когда тебя вытаскивает с того света, оформленный мертвец и каннибал.
Ливио разжал руку и приложил легонько в грудь, по панибратски: - Орёл ты наш. Жить будешь до ста лет.
“Это всё сон. Этого не может быть!” - Ты уверен? - С сомнением вымолвил Фернан, стирая разводы мокрой грязи с неизношенных вещей, подаренных Сойкой.
Удивлению охранника, казалось, не было предела. Вроде разговаривая с ретарийцем, он прохаживался по графу: - Глянь, Ветерок, что он мелет! Да он же, как заговорённый. Я сдохну, а он ещё будет жить и внуков растить.
- Комплиментами сыплешь или пытаешься неудачно пошутить? - Озадаченно спросил граф.
Охранник, живой и здоровый, посмеялся: - Да правду говорю. Ты не обессудь, что водицы тебе подлил из лужи. Она грязновата, малость.
Графа вновь замутило, когда взгляд упёрся в текущую воду стоков, а потом глаза поднялись наверх. Монолит потолка попросту придавил. Закрытый и цельный без единого изъяна. Люк стоял на месте, а в подземелье не было никаких тел убитых стражников.
Привиделось. Вот такой фортель подкинул его начавший залечиваться от галлюцинаций разум. Фарисейское побоище, теперь казавшееся смехотворным, следовавшие трагическая смерть и съедение одного из участников - тем более были плодом воображения. Каким плодом? Фрукт или овощ? Фернан себя чувствовал последним.
- Ээ ты чего это? Лови его! - Граф натурально поплыл, растворяясь в наступившем ужасе. Если бы Ливио не стал стегать наотмашь ладонью - он бы привычно грохнулся в обморок. Когда глаза обрели зоркость, он заметил взволнованность в зрачках спутников. Ветер, с вполне вменяемым лицом, не запятнанным кровью, глядел на него с жалостью. Смотрел как на истеричную практикантку из столичных университетов, увидевшую разложенные в пробирках внутренние органы на курсе анатомии.
- Лады, не стыдись. С каждым бывает. Всем нам иногда бывает плохо, и мы теряем сознание, - правда тон Ливио не выглядел подбадривающим. Он так и говорил: “Раздаю желчь бесплатно, и в огромных количествах!
Зато кое-что не примерещилось точно. Тоннель был тем же самым, насколько позволяло взглянуть зрение дневного жителя. Решив не дожидаться другого пришествия галлюцинаций, Фернан осведомился с ухнувшим сердцем:
- Куда подевались преследователи?
- Поди, испарились. Нас тогда народу целая куча прикрывала на площади, и мы заметили этот люк. Сами залезли и тебя забрали. Да ты с перепугу, что-то не рассчитал, и вместо лестницы, попал прямо на пол. Благо дело - лететь недолго.
- Давайте двигаться. - Спина уже не жгла калёным железом, и нужно было закрепить успех и расходиться немного.
Ливио обрадовано хлопнул отмороженного друга: - Ветерок, да он дело говорит. Куда двигаться будем?
Фраза прозвучала уже на ходу. Первая и единственная в своём роде, канализационная система Годрана являла свой величественный облик. Если опустить пафос и пиетет перед гениальными архитекторами и прокладчиками труб, то - это была клоака. Только уникальная в своём роде. Зачастили они как-то с подземными походами. До этого были пещеры, выведшие в тюрьму Церкви. Теперь же это...
Овальная кишка напоминала турбину или тубус для ношения свитков. Шпаклёванные стены успели порасти мхом, и пахли сыростью, вызвавшей у графа кратковременный приступ аллергии. Отчихавшись, он выставил предложение на повестку дня:
- Наверх, мы, разумеется, лезть не будем. Стражники нас ищут уже битый час, и готов спорить до самого сообразительного всё-таки дойдёт, куда мы могли скрыться среди белого дня.