- Времени не теряй, граф, а ищи выход.
И опять - двадцать пять. Этот снобизм, покровительственный тон... Фернан заметил: - Будешь так разговаривать с поедателем травки. Я же уже понял, что нам нужно делать.
Не сказать, что новость привела охранника в трепет. Более того, он мягко отстранил ретарийца, постучав по курчавому черепу, и сам взял горсть. После утилизировал использованный лист пергамента, отсыпав туда порцию, и взял горящий факел в руки.
- Её едят! - Разгневанно пытался отобрать дымящийся косяк Ветер, но задохнулся в дыму и замахал руками, отгоняя клубы.
- Ух, хороша зараза! Кабы ещё водицы испить и чего-нибудь покушать, тогда и вирия искать бы не пришлось. Тут бы он был.
Логически прикинув, граф, так сказать, вошёл в шкуру контрабандиста, понимая, что устроители переходов, вряд ли люди, обогащенные фантазией. Следовательно, и алгоритм прост: наверняка, факелы или сдерживающие кольца открывают ту или иную часть стенки. Он попробовал провести эксперимент, взявшись за первую попавшуюся лучину...
...Стенка ухнула, рушась осколками и алебастровой пыльцой. За ней сквозила знакомая канализация, с врытыми поперечными кишками труб. У Ливио, кажется, выпал огарок изо рта, или нет... показалось. Он выкурил уже половину и, похоже, пребывал в нирване, пристрастившись к “пятке”. Рядышком скакал Ветер, требуя дать попробовать и ему, но получал только одного пинка. Но бывший узник был настойчив.
- Я пошёл, в общем. Советую не задерживаться. - Граф первым отважился пройти в новый неизведанный тоннель, захватив по факелу в руку. Внешне, по антуражу он отличался только более совершенной косметической отделкой. Походило на то, что проход открылся на новейшую часть коллекторов, и сразу возникали вопросы. Кто вырыл такие длинные по протяжённости каверны? Откуда взялись технологии для проведения таких широкомасштабных трубопроводов?
Над затылком висели вопросительные знаки, и на него же надсадно накрапывало с потолков. Общая сырость усилилась, заставляя кутаться в тёплые вещи. Позади, разносился сладковатый дурман и довольное хихиканье. Судя по горячим следам, новоиспечённые друзья не унывали. Ставленник Конрада IV совершал социально полезную деятельность, выжигая последние остатки разума у ретарийца.
Нехорошей весточкой залетела мысль о том, что часы и сроки королевского приказа тикали и плавно уменьшались. Из отведённого года минуло где - то четыре месяца. А в чём они продвинулись? Кроме высвобождения полубезумного узника, и безнадёжной тур. поездки к городу фабрик и заводов? Шансы на возвращение не налогооблагаемого имущества, такого как его родовой замок снижались. Придётся тебе, Фернан, старость встречать по помойкам, проворачивая сделки по контрафакту. Перспективы - атас!
Тоннельные своды раздались вырисованными скулами. За ореолом пламени факела выглядывал перекрёсток, уходивший по два крыла: на левое и соответственно правое. Без зазрения совести, граф прошёл в первое подвернувшееся, его спутники не возражали, о чём - то своем, шепчась и посмеиваясь. Безусловно, радовало, что тошнотворный аромат от дешёвой дички пропал, растворившись в лёгких курильщиков и воздухе.
А по кривизне тоннелей витало странное эхо: звуковая фонограмма доносила визг металла и планомерную рубку. Такое обычно исходило от применения зубила, или канавочников - в слесарское ремесло графа попутный ветер не заносил, потому он мог судить навскидку. Через отмеренных пару десятков метров звуки оборвались, и заново полилась тишина... Фернан не знал, что и думать. Или слуховой обман, или недалеко и вправду велись ремонтные работы.
Его остановкой воспользовался охранник короля, подруливший к самому уху и тягуче завыв: - То покойниикам никак не спится - всеё хотят починять в местах, где сгинуули! Берегиись, граф! - Они с Ветром так и прыснули со смеху. Вот, укурки...
Фон Риггерсбург двинулся дальше, вознеся факел повыше. Расшалившимся нервам, тоже требуется отдых, а с этой беготнёй скоро и собственные шаги покажутся сверхъестественными. Попутно он огрызнулся:
- Не забывай, Ливио, о своём признании при открытии первого потайного входа. Насколько меня не подводит память, в воде искупался первым ты, а ни кто - либо другой.