- Можно я прилягу рядом? Брр, я боюсь. А ты сильный и выручишь, если меня обидят, правда? - Не дожидаюсь разрешения, ретариец присел на краю плиты, сложив ноги крестцом. Парень менял сюзеренов и покровителей, как перчатки, выбирая то его, то ли Ливио. Безответно, Фернан подтянул ноги, уступая пространство. Как назло, закрыть глаза не удавалось, довлело гадостное чувство, что проблемы подступят с минуты на минуту. Неизвестно куда запропастился Ливио, вышедший вместе с ними из канализации. Он тоже не доверился запустевшим местам и решил всё проверить, и разведать? Граф одобрил его стремление, но желания подниматься не было.
Коллекторы шумели, выплескивая миазмы, клекотала забредшая птица, и для полноты описания не хватало умиротворённого кваканья лягушек, катающихся на кувшинках. И через гамму звуков ропщущей глухомани послышались те звуки, которых здесь быть не должно. Через хор незнакомых глоток, проскальзывала одна, которая по идее, не должна была среди них звучать.
Сонному графу пришла такая картинка в глазной аппарат: стремительный забег телохранителя короля от группы, классифицируемой, как солдаты. Разница между ними и стражей состояла в уверенной поступи, которую давали выучка с численным превосходством, не говоря уже о хорошем доспехе с каноническими шлемами королевской армии.
Проходил плановый загон напуганной дичи, где Ливио напоминал сучившую лапками муху, попавшую на закуску членистоногому. Фернан спрыгнул с плиты, намереваясь уходить назад в канализацию, но выход аналогично перекрыли солдаты. Ноющий Ветер, полз по плите, чем немало отвлекал, хватая графа за ноги.
- Они нас хотят убить! Давай, сделай что-то!
Впервые, результат назревающей переделки не стоил и выеденного яйца. Непокорство в графе трубило всеми духовыми инструментами, требуя сопротивляться, что-то придумать. А что? Ему - то ничего не грозило, как носителю иммунитета знати. Но как, же исход предприятия, которое потихоньку продвигалось, а как, же помешанный ретариец, которого порубят на куски без лишних раздумий?
Охранник, заходясь тяжёлым дыханием, навалился на Фернана, сжав его плечи: - передай моим детишкам, что их папка будет любить их вечно.
- А они у тебя есть? - Усомнился граф, брезгливо скидывая ладони с себя. Сдаваться - последний порог слабости.
- И то, правда. Жаль, я их никогда не наделаю уже!
А под фарсовую атмосферу, подразделение, отошедшее от входа в канализацию, приблизилось, и оно насчитывало полтора десятка солдат. Контингент их сослуживцев, шедших за Ливио, маячил уже недалеко, напоминая состав оздоравливающих себя людей, в ежедневном пешем моционе.
Закрытые каски шлемов не позволяли отличать их, тем не менее, похоже ультиматум зачитывала женщина с низким хорошо поставленным голосом: - Граф Фернан, обладающий имением Риггерсбург в административно - территориальном округе Кламан, вы обвиняетесь в зверском убийстве лиц при исполнении под Миджаром, в смерти следователя областного управления, убитого сегодня и сопротивлении при аресте. Учитывая всю тяжесть совершенного, вы приговариваетесь к четвертованию. Но мы принимаем во внимание и ваш особый дворянский статус. И поэтому мы обязаны сопроводить вас под стражу и временно арестовать.
Под речь, суровела и публика: ножны откупоривались, колчаны со стрелами опорожнялись и древковые оружия брались наизготовку. Готовилась нешуточная заваруха, а голос отрепетировано жалил и далее: - С вашими спутниками: неизвестными ретарийцем и микарцем приказано разбираться радикально. Приговор: смерть, обжалованию не подлежит и приведён должен быть на месте.
Национальность Ливио, поставила графа в тупик. Сначала беззвучно повторяя: микарца, микарца, а потом Фернан резко спросил: - И ты всё это время скрывал, что микарец?! Что ты отпрыск вражеского народа?!
- Вот болтаешь и болтаешь, а всё не, по сути, - отмахнулся Ливио, поглаживая по кудрявой холке льнущего Ветра, чем смущая и так возмущённых солдат. - Во-первых, Микара сейчас с нами в перемирии, и никакие они не враги. Во-вторых, ты сам лыком шит, так что бросай возмущаться. А и ещё, - он намеренно повысил голос, - чего это вы так уверены, что мы те самые зловредные преступники? Тыкать пальцами все могут, а вы нам доказательства подавайте!
Положительно не смутившись, парламентёр, или скорее зачитывающая приговор, приказала раздвинуться своему ополчению. Оттуда вылетел не кто иной, как перепуганный Укран - Джун, забрызгавший слюной: - Да они это! Говорю я вам, вон тот - вообще самый отъявленный злодей - рецидивист, - он обвинительно указал перстом на Ливио.