“Ну что за бараны! Они же ничего не понимают, о чём я им тут изгаляюсь. Ну что сказать... пусть хоть прочувствуют, что значит дар ораторства”.
Посол увидел, что жители хунта недоуменно переглядываются, и над собранием пошёл гул, перешёл на более понятный язык. Правда, выждал паузу, пока с десяток жителей, сбегали по близлежащим домам за порцией бидонов с водой. Он и сам бы не отказался бы от глотка ледяного ретарийского с потайных закромов его монастыря. Но нужно держать марку.
Дав время, всласть напиться присутствующим, он брезгливо поморщился от одного хитани. Тот лакал воду прямо из бидона, как пёс шелудивый. Но посол быстро взял себя в руки и бодро пустил свою речь в пляс:
- В общем, я принёс вам ультиматум, то есть послание, с той земли, с которой я пришёл.
-Скорее приполз. С таким то пузом! - Выкрикнул чей - то бойкий язык. Жители хунта, разноголосо захохотали. Посол же нимало не смутился, продолжая гнуть свою линию: - Итак, сообщаю вам три требования.
Первое: жители Камиджи, и всей Киралии, становятся верноподданными Айнорского Королевства.
Второе: вы обязаны выплачивать ежегодный налог на землю, зависимый от размера вашего места проживания и количества душ, проживающих в нём.
И третье: Каждый из присутствующих принимает в своё сердце веру в Дарующего Свет, и проходит обряд “Летящей Птицы”. Как видите всё кратко и ясно.
“Да ничего им не ясно. Вылупились, как цыплята из яиц, только затылки чешут. Вроде они не каннибалы... а то ещё съедят меня, не подавятся. Звери.
Повисла аура неловкого молчания и раздражённости. Немногие уловили суть сказанного, и кто мог потягаться с ловким языком посла людей?! Простые работяги, день и ночь, впахивающие ради выживания и прокорма своих семей? Тем более, уйма непонятных слов загрузили им мозг до основания...
Произошло лёгкое бурление, и из толпы шатающейся походкой выползла пара - тройка пьянчуг, мутными глазами беря за цель посла. В их руках мелькнули глиняные бутылки с отколотыми горлышками, и они под одобрительный гул кинули их по длинной дуге. Успеха не добился никто. У одного бутыль, выпал из трясущихся рук и воткнулся в насыпь песка, парочка упала через пяток шагов. Но один бутыль, молодецким броском, разбился об помост, осколками сыпанув по ниспущенным штанам человека.
Оратор перенёс атаку со стоическим безразличием. Но не только угрозой физической расправы его потревожили.
- И ввы исккренне считаетте, что ммы ссогласимся нна ваши ттребования? - Басовитый возглас, прорезал царящее веселье. - Ччто положжительного жддать от вашего предложения?
Посол метнул быстрый взгляд в направлении к говорившему. Толпа вновь, как и ранее, расступилась, пропуская через себя, высокого, стройно сложенного орга с бритой наголо головой. Несколько татуировок змейкой извивались по предплечью.
“Интересный оппонент. Его бы увидели столичные риторы, получили бы инфаркт”.
Посол изобразил печаль, скорбно воздев длани и придав голосу невиданный тембр убедительности. Всё честное собрание народов, не виданных никем из людей, внимало ему, как материнскому молоку, каплями стекающему в жаждущий рот.
- уважаемый, вы в корне неправы. Я не угрожаю, а всего лишь хочу быть услышанным. Я понимаю, что заявился неизвестно откуда, выгляжу для вас богопротивно и вам я вижусь странным и мерзким созданием, неизвестно как выучившимся вашей речи. Но Айнорское корОЛЕВСТВО, как и я, желает вам лишь добра. Потому прошу лишь одного, выслушайте... ваша страна раздроблена на маленькие общины или как вы их называете - хунты. Вы вымираете. Медленно, но верно. От палящего Ока, от которого нет спасения, от недостатка пищи и воды, от слабой воинской выучки.
Видя, что мужские ряды зароптали, он пояснил: - Стены хунта крепки, но и они не вечны. Когда-нибудь нечисть из великой Аэн проломит вашу защиту. И что станет с вашими детьми? Стариками? Согласитесь на наше предложение - и ваши закрома переполнятся пищей, и головы тварей, тревоживших ваше сердце, увенчают кромки оборонительных рубежей.
Его голос дрожал, от переполняющего гнева и силы. Аудитория преклонялась пред этим маленьким сморщенным существом, внимая каждому слову. Младенцы, притащенные матерями, не желавшими их оставлять, как по мановению свыше, захныкали в тёплых родных объятиях. Их напугал нарастающий шум, вызванный мощным голосом сыном людей.