Наконец прекратив совещание, тени пришли к договорённости и приблизились к шатру. Заняв каждый по позиции по сторонам у входа, они выгнулись по струнке. И вновь ожидание, за время которого у Васхи испустило дух последнее дыхание азарта. Он тупо запарился, как сам повторял про себя с постоянной периодичностью. И вот судьба наградила упорного.
Полог раздвинулся, и невидимая рука зацепила его прищепкой. Васхи, напрягая до основания измученные зрачки, пополз, подтягиваясь на локтях. Позади него оставалась унавоженная колея.
Изнутри появился мужчина, в котором Васхи безошибочно узнал того толстого урода, вещавшего днём. Посол, по ходу снимал штаны, оголяя чресла. Его довольная улыбка от будущего наслаждения, ведомого любому мужчине, сверкала на окрестности. Первый же его шаг был сопровождён бесшумным нападением. Одна из теней проворно зажала рот, подбивая подсечкой ноги. Тем самым наступив под продолговатый сноп света Лои’дара. Тень была замотана в тёмную ткань с ног до головы, с неудобной курткой накинутой поверх наряда. Высок и статен. Неужто орг? Васхи засомневался, но в сей момент, второй из парочки выхватил короткий кинжал и подрезал брюхо толстяку, проворачивая лезвие. Рот бедолаги не отпустили, но его жалобное скуление неприятно поколебало воздух вокруг ушей Васхи. Наконец парня по - настоящему пронял страх. Пора и ноги делать.
Площадь обрастала новыми персонажами, и из шатра вылетела запоздавшая четвёрка бдительной охраны. Седоусый ветеран, ими управляющий, отдавал скупые приказы, чтоб те хватали убийц.
Васхи, уже прытко бежал, не дожидаясь окончания и откровенно забив на всё происходящее. Ну, до чего же глупо вляпался! Его занемевшие от бездействия ноги, покорно сгибались в такт бегу. Как загнанный зверь, он бежал незнамо куда, лишь бы подальше, пока не был остановлен свистом позади. Вращающийся предмет пронзил его спину и на излёте проломил дыру в рёбрах.
Утро растекалось по округе, чаруя лёгкой эйфорией перед зарождением полноценного дня. В домах, слышалась привычная возня и переругивания. Каждый, распахивал шторы, давая свежему воздуху набраться в комнаты. Жаль, ноздри умершего, не могли уловить сего чудного запаха.
- Ну, что? Как задумали, так и сделали. Ты доволен, я спрашиваю?
- Да пошёл ты! Еле умотали, от этих охранников! Бегают, что надо, говорю тебе!
- Кстати, славный бросок, Шуго. Правильно, что того задохлика убрал. Он походу, наши морды запомнил.
- За бросок, благодарствую. Век живи - век учись. Тебе ещё не поздно овладеть таким мастерством!
Глава 4. Новая жизнь, всяко лучше старой
Прекрасный день наступал в степи, даруя ей своё благословение. Разнотравье пород тревожилось струями лёгкого ветерка, балующего свои угодья. Мириады ковыля вторили ему паутинными стеблями, лаская голени. Те не чувствовали шуршащих прикосновений, закрытые плотными рейтузами из шерсти давно остриженных овец. Полы плаща, так и не снятого в тёплую погоду, составляли почётный эскорт путнику, волочась по пожухлой траве.
Сознательное одиночество или простое отсутствие признаков людей? За всю многочасовую “прогулку” сквозь тернии к невидимой пока цели, она не встретила ни единого соплеменника. Но мир вокруг неё кипел, не создавая даже видимости жизни. Он и был отдельно взятой жизнью.
Поверхность шелушилась, играя сорванной травянистой трухой. Грызуны в ней прокладывали хода, отваживаясь пробегать даже возле ног бредущего великана. Однажды, из-за спутанной смеси осоки и кустарника, выплыла песчанка, забавно прижимая лапки ко рту и пережёвывая семена злаков. Её смешные приплюснутые уши, настороженно повелись в сторону путника, ожидая угрозы. В тёмных омутах - бусинках, сквозило удивление. Более странного существа она ещё не встречала за свой короткий век. Что правда, познакомиться поближе с чудной незнакомкой она не успела, отлетев, получившая носком сапога в брюхо.
Лайра тяжко вздохнула. Шайяла ей так и не привила любви к природе. Ругалась, прикладывала по голове чем-то тяжёлым, доказывала, что ворожеи, дескать, основы этой великой природной силы, и они должны перед нею преклоняться. Поговорила. И куда её любовь довела? Правильно, копыта откинула, даже не поперхнулась.
В груди юной ворожеи, разрывались противоречивые чувства. С одной стороны, она опустошенная горем, потери последнего, что у неё осталось после погибели родителей - убивала свой разум. С другой, она слала проклятия всей степи западной, свалившейся ей не иначе как по указке нечистых. А вот с третьей...