Лайра слегка отошла от нового шока, но потом хмыкнула, и, опираясь на посох, не задумываясь, направилась к услужливо распахнутому входу. Если уж твориться чудесам, то так всем сразу. Не больше, не меньше. Тем более пропустить такое не в её силах, а потому разберёмся на месте.
Опираясь на такие немудрёные рассуждения, девушка подходила к черте стены. Сердцем она не чувствовала угрозы. Словно она подходила к воротам давно забытого и заброшенного дома. И это самую малость настораживало.
Возможно, это выглядело глупо, но она направила навершие посоха перед собой, однако тот не встретил сопротивления. Значит посёлок настоящий! Пройдя через проём, её окатила житейская суета посёлка. Перешагнув грань, её глаза увидели относительно чистые просёлочные улицы, усыпанные доверху прелым камышом. По ним сновали праздношатающиеся люди, разодетые в обычные для поселковых жителей одежды из хлопка и шерсти. Тепло стояло на редкость не сезонное, и многие ограничивались лёгкими накидками или свитерами. Но было то, что объединяло всех этих непохожих людей. Этой деталью были ленты. У женщин они находились на панёвах и юбках. Мужчины щеголяли с лентами вокруг запястий и предплечий. Такие аксессуары смотрелись донельзя нелепо, но никого это, по-видимому, не смущало.
Рядом с Лайрой пронеслась горстка отчаянно визжащих детишек. Она непроизвольно для себя ухватилась за заднюю точку.
Но мелкие пакостники занимались лишь им понятными игрищами, и её не тронули.
Атмосфера праздника, или того больше: безумной радости скашивала, как первый покос, межующийся с остатками талого снега. Изумление ворожеи понималось без труда, ибо всё это неправильным представлялось... Ну не должно быть так.
Лайра по-прежнему терялась и не рисковала ни с кем заговаривать, хотя на неё не пялились и не тыкали пальцем. Наоборот никто диву не давался новому человеку в посёлке. Все лишь приветливо улыбаясь. Найдя глазами, одиноко сидящего старика на обтёсанном пеньке, возле флигеля дома, Лайра пошла к нему. За наглостью, стараясь скрыть панику, она обратилась к нему: - Отец, не подскажешь, дорожку к вашему старосте?
Вопреки ожиданиям, ждать не пришлось долго, и пожилой муж, весело стрельнул карими глазами: - И тебе здравствуй, красавица. Он такой же наш, как и ваш. - Его голос по-старчески не дребезжал, а был гулким и мощным.
- Извини, отец, мне не до шуток.
- Красавица, не обессудь, у старого человека развлечений немного, так что дай побрюзжать и похихикать.
“Хихикай, пока я не выдернула твои гнилые зубы один за другим”
Старик впрочем, умолкнул и браво вытянулся: - Лады, молодушка моя. Староста тебя приветствует и готов слушать тебя.
“Замечательно. Этот старый осёл ещё и старостой оказался! Что за день...”.
- Я извинения прошу, что вас не признала, и прошу ответа на мой вопрос. Что это за хутор, да что за празднество у вас наметилось? Ээй, смеётесь вы чего?!
Ворожея возмущённо пялилась на заливающегося чистым и высоким смехом старосту, а того прямо распирало. Девушка закипала медленно, но верно. Она приготовилась высказать нахалу всё, что она думает, но порыв неожиданно прошёл вместе с порывом хохота. И вот староста недоумённо уставился на неё, округлив блеклые стариковские зрачки.
- Не чуди, красавица, ты же шутишь, верно? Лайра, не пугай меня. - Да ни о чём, Гаскат. Прости меня, что потревожила. Отдыхай. Лайра склонилась в уважительном поклоне, за что заработала одобрительное покачивание головы от старика. Тот решил сделать широкий жест: - Хочешь тебя Лита проводит? А то устала ты сегодня красавица. Не обессудь, но не отпущу одну, - он дважды прихлопнул в ладоши. Не прошло и пяти биений сердца, как на крыльцо вылетела внучка Гаската.
Увидев ворожею, Лита сбежала вприпрыжку с крыльца с распростёртыми объятиями, придерживая передник своего утеплённого сарафана. На её лице читалась такая откровенная радость, что Лайре даже стало неудобно. Откланявшись напоследок довольному Гаскату, девушки, щебеча о своем, ринулись к сельской улице. Их провожали радостные усмешки старосты.