Кастрюли и горшки ровными штабелями ожидали момента, когда же их откроют и попробуют содержимое. Руки ворожеи хищно тянулись, но она сдерживала себя. Хоть она и попала к бесам за пазуху, но чтить хозяина следует.
Стенки сверкали глинобитным покрытием, помазанным в сугубо белые цвета и оттенки, на каждой свободной пяди, с гвоздей свисали картины с изображениями природы и её детищ. Живность казалось живой и готовой выскочить за пределы рамок. Отдельным монументом, чуть поодаль возвышался шкаф, сколоченный из досок. Двери, закрытые на замок символизировали, что там, дескать, прячется хозяйская одежда.
- Ну, полно тебе! Хватит глазеть, как, будто впервые в доме. Иди, умойся, и садимся обедать.
Лайра вздрогнула, однако пришлось склонить непокорную головушку перед ранее незамеченной миниатюрной женщиной со светлой косой, перекинутой через плечо и в расписном сарафане. Черты лица её были довольно изящны, и вздёрнутый подбородок придавал ей строгое выражение личика. Нет, всё же лица.
Она пересекла расстояние меж ними, заключив в объятия непонимающую Лайру. Потом женщина отстранилась и заговорила первой:
- Джарвик мне сказал, что ты изволила прийти, но скучной какой-то была и нелюдимой, словно пропустили тебя через решето, оставив одни лишь сомнения и муки. Что же случилось? Из-за спины женщины, высунулся сам Джарвик, а точнее тот мальчуган, заведший Лайру в дом, и стал гримасничать. То он передёргивал плечами, что, мол, я не молол языком, почём зря, то бросал укоризненные взгляды на хозяйку дома, сдавшую его с потрохами. Ворожея, несмотря ни на что, захихикала. Блондинка остановила веселье, заведя руки на груди. По-видимому, она ждала ответа.
Лайра выпалила, решив врать уже до последнего: - Да нет, ты что! Только устала сверх меры. День тяжкий выдался, а так ничего. Ведь праздник же близится.
Она попала в яблочко, ибо глаза женщины смягчились, и она жестом указала Лайре садиться за стол. Ту только стоило пригласить, и она, позабыв о всяких правилах приличия, выхватила из бездонной кастрюли дымящуюся печеную картошку, и стала её перебрасывать в руках, остужая. После наступила очередь редьки, сельдерея и перьев зелёного лука.
Хозяйка дома усадила Джарвика за стол и заставила его уминать пищу не с меньшим аппетитом. Сама же она не притронулась ни к одному из блюд. Лишь когда ворожея вдоволь насытилась, она завела разговор:
- Сестра моя, отдохни перед празднеством, а то тебе ещё всю ночь плясать.
Лайра услышав слова женщины, подавилась смачным куском редьки и долго откашливалась, пока ладонь хозяйки не отбила у неё на спине долгий танец. В голове забродили лихорадочные мысли.
“Если в этом уголке моего сумасбродства, эта женщина - моя сестра, то мальчик, скорее всего - мой племянник. После потери семьи, я снова её обретаю. Но что это такое творится? Божественное провидение? Или второй шанс, который мне подкинула чья - то щедрая рука? Или что-то пока неведомое мне, но оттого не менее реальное! Что из этого следует? Мне выбираться, цепляясь зубами за свой мир или остаться здесь гостить?
Она обратилась к обеспокоенной “ сестре”: - Дорогуша, скажи, а где наши родители? Чего они про трапезу забыли, или же обедать не желают?
Хозяйка, собранная в узел, дала волю нервам и стала раскачиваться на стуле: - Лайра, ты, что такое городишь? Надо сказать, усталость твоя не оправдывает бред, что ты несёшь! Или ты забыла, что наши родители умерли четыре года назад! Джарвику тогда исполнилось только четыре годика...
Лайра уже поняла, что за промашку она допустила, но приходилось продолжать играть в дурочку, дабы выведать, что же на самом деле здесь происходит. Она тонким, срывающимся голоском произнесла: - Прости меня, дорогая, но голова моя сегодня звенит так, как по медному чану ударяют плошкой. Запамятовала я. Отчего же они умерли?
- Отец умер от непонятной болезни лёгких, а мать... слабое сердце у неё было, ну ты сама помнишь. - Задрожали губы у женщины.
Ничего не оставалось лучше, как приобнять содрогающуюся от беззвучного плача женщину, и утешить, как могла. Джарвик, обнял их обоих, и так они и застыли на долгое время.
“ Значит всё-таки не сладостная новая жизнь... и здесь она порядком подпорчена. А мне даже стало, здесь нравиться. Но засиживаться не стоит. Пора выбираться.
“Сестра” девушки тем временем успокоилась и ровным голосом проговорила: - Лайра, отпусти меня плаксу. Не будем портить твой день рождения тяжкими мыслями. И тебя я, сын, люблю, - она поцеловала в щёку зарумянившегося Джарвика, и встала. Мимоходом глянув на ворожею, она махнула ей рукой и пошла в соседнюю комнату: - Ступай за мной, сестра. Тебе следует освежить голову и расчесать гриву.