Лайра покорно, как на привязи, зашагала следом в знакомую уже прихожую. Хозяйка, перешагнув порог, печально улыбнулась и склонила голову. Девушка, ступила следующей и лицо незнакомки, именующей себя, её сестрой размылось, смываясь в цельную черноту.
Порог оказался залитым клейкой жидкостью, и под ногами девушки заскрипели выдранные с мясом половицы, неуместно глядевшиеся на этом празднестве камня. Нечто похожее, девушка испытала в казавшиеся теперь далёкими времена. Теперь она продиралась сквозь завал шкафов, штабелями возлежащих друг с другом. Под ноги, попадались раскрытые книги с вырванными в редких местах страницами. Приходилось глупо глядеть на их содержимое, не решаясь взглянуть пред собой. Она уже знала, что увидит.
Переборов приступ омерзения, она заставила себя посмотреть на несколько шагов вперёд и столкнулась в перекрестье взглядов с мертвенностью глаз её наставницы. Вокруг ошмётков тела, струился поток мух, налетевшие как вороньё на падаль. Лайра, зажав рот ладонью, переживала смерть Шайялы вновь. Её доблесть не поддавалась сомнениям, и, как и в тот раз, в той былинной жизни, рядом с человеческими кусками валялись изорванные тельца пустельников с вывороченными внутренностями и кишками. Их собратья пировали на останках.
Лайру выворотило на пол, и она согнулась в три погибели, прикасаясь лбом к залитому кровью полу. Это породило ошибку, и пустельники изволили её заметить. Один неуклюже поднялся и заковылял, как старик с клюкой, за ляжкой упавшей девушки. Но его постигло разочарование, и от удара крупным фолиантом он улетел в угол комнаты.
Девушка бежала в сторону двери, синяя от тошноты, но с уверенностью в действиях. “ Должна ли я пережить всё заново”? Или поступить по - другому?! Но какая разница то, ведь наставница и так померла...
В её волосы вцепились когти спикировавшего пустельника, и истошно пищащая мразь обдала её густо - белесой слизью из глотки. Раздвоенный язык, бился об шею, оставляя полосы слюны. Девушка замахала руками, стараясь стряхнуть чадо тьмы с себя, но тот лишь глубже закапывался в волосы, перегрызая их клыками.
Вслепую махая руками, ворожея нащупала спасительную дверь и, совершив усилие над собой, прыгнула к ней. Вернее попыталась, ибо ей в ноги вцепился собрат твари, перерезая штаны из плотной ткани. Девушка закричала дурным голосом, и твари отшатнулись, отвлекшись от членовредительства. Выписав кулаком одной из них в приплюснутый нос, она, изогнувшись, вцепилась в ручку, дёргая на себя, и дверь стала раскручиваться, увлекая в новые дали.
Первым звуком была скользящая хрипотца, натужно исторгнутая лёгкими. Неохотно приоткрыв веко, её накрыл огненный закат, особливо с шиком, смотрящийся в осеннюю пору. Задевая край сапожка, мягко пружинила кипа сброшенных пожухлых листьев. Поддавшись непонятному искушению, она решила взобраться на самую вершину и завалиться, вкушая терпкий аромат. В ответ она услышала радостные крики множества глоток. Нехотя подняв голову, она увидела, что в эти самые глотки заливается добрая волна пива, капающего из пузатых бочек, расставленных на площади.
В десятках шагов от неё, праздно разодетая толпа вовсю веселилась, потрясая руками и двигаясь в быстром темпе. Откуда-то зазвучала быстрая музыка, порождённая флейтой и дудами. Из толпы, высунулась разрумяненная Лита, верещащая что-то под ритм. Она сжимала в своей руке, маленькую ладошку Джарвика, заливающегося искристыми переливами смеха.
Внезапно, она почувствовала в своей руке, что-то лёгкое, круглой формы. Разжав ладонь, она бросила на листья дверную ручку, отделённую от своей матери - кормилицы.
- Лайрааа. Чудная ты девка, слово даю. Всё молчишь и молчишь, хотя зачем-то сюда пришла? Просто помолчать?
Грубый мужицкий смех вывел девушку из ступора. Ворожея с неудовольствием, глядела на парня в полотняной рубахе и с шапкой кучерявых соломенных волос. Его неказистое лицо, с крупным носом и свисающими толстыми губами не соответствовали его звонкому имени. Но какому? И почему звонкому? И вновь обстановка поменялась...
Лайра присела на скамью, растолкав ворох сваленных дощечек. С нескольких падали тяжёлые маслянистые капли краски, две были раздробленными на части. Рядом с ней уселся и парень, выжидающе глядя на неё. В уютной горнице, горела печка, с закинутой в неё кучей спиленных дров. А с аккуратно покрашенных стен свисали тканевые полотна. Девушка, стараясь не думать ни о чём, просто рассматривала помещение, в котором оказалась, попутно игнорируя взгляды парня. Наконец она не выдержав, спросила: - Что ты хочешь, Эрис? - Да она вспомнила этого добродушного увальня, чьи руки творили чудеса. Но что она делает в его доме, на сей раз? Новая часть её путешествия?