Тем временем, кольцо всадников сгущалось, и ножны заскрежетали в такт вынимаемым орудиям. Стража угрюмо насупилась, и держалась подтянуто, готовая в любой момент применить силу. Фернан и без того понял, в какую лужу попал, и теперь перебирал в голове достойные причины, по которым им следовало проехать. А часы тикали, и неизвестно чем бы весь этот трагифарс закончился, если бы Ливио. Позабытый всеми и скромно стоящий в нескольких шагах от ведущего нить беседы графа, он молодцевато подбоченился и выдвинулся вперёд.
- Господа, ну что вы на самом - то деле? Как звери, какие, иль доблесть стражи нашей не знает никто? К слову, после этой фразы, охранители порядка, ещё больше заскрежетали зубами, восприняв сказанное за издёвку. - Друг мой, прошу не перечить этим славным господам, а проехать с ними. Не согласитесь мне составить компанию, уважаемый?
Ливио, на виду у оторопевшей толпы, запрыгнул в седло и с обезоруживающей улыбкой направил коня к начальнику отряда. Прошёл вздох облегчения и все ощутимо расслабились. Ещё и охранник короля, подъехав ближе к мнущемуся юнцу похлопал того по наплечнику панибратским жестом.
Начальник ухмыльнулся и протянул руку, заключённую в железный каркас: - Вот и хорошо, что вы, уважаемый...
Его дальнейшие слова так и не прозвучали, и даже не остались в анналах истории, так как из незащищённого от доспеха горла, выплеснулся юркий ручеёк крови. Синхронное моргание век и тело заваливается с коня, только плащ скользит по попоне.
Ливио, направляет свою руку к тянущейся для пожатия руке начальника, и неуловимым движением, выхватывает небольшой кинжальчик. Взявшись за лезвие, он отвесно режет глотку. Его мимика не отображает ни единой эмоции в тот момент.
Граф проматывал картинку вновь и вновь, и события разворачивались калейдоскопом. Но придя в реальность довольно быстро, он услышал невообразимый шум и отчаянные проклятия, срывающиеся с лужёных мужицких глоток.
Стальной червяк пронзил руку графа и вспорол едва засохший нарост, оставленный ядовитым попаданием нодрага. Фернан завалился на землю, роняя поводья с рук и едва не опережая его, бок гнедого вспарывают лезвия. На лицо, попавшего под обстрел Фернана, повалились смрадной толчеёй, внутренности и кишечные отложения. Задохнувшись от этой волны нечистот и раздирающих конвульсий локтевой доли, он инстинктивно дёрнулся в сторону, и рядом с ним по пыли заскребло нечто острое. Открыв глаза, по чутким зрачкам ударила темнота, и он, воспользовавшись моментом, перекатился по земле, нещадно порча одежду. Позже он забился в заросли орешника. На грани слуха, свистнуло остриё и крепкие стебли снеслись начисто, филигранно срезанные, как на заказ. Помянув нелёгкую, граф выскочил из неудачного места передышки, и на его след напала луна, мертвенным сиянием осветив его силуэт, отливаясь на бархатистой ткани камзола. Он, было, решил отпрыгнуть, но невидимая ранее нога догнала его ударом в пах. Фернан схватившись за причинное место, ненадолго ушёл в себя, перекатываясь по влажной гальке, измазанной грязью. Сверху на него посыпался град ударов, перемежаемых злобными возгласами. Неведомыми силами или просто желанием жить, он отбил сжатым кулаком, удар сапога и отвалился в сторону. Найдя в себе силы встать, мутным взором, он увидел двоих. Первый из противников был высокого роста, подтянутый и костистый с двуручкой, напоминающий пресловутый бастард. Его он в дело ещё не пускал, но смотрелся меч в длинных дланях чересчур сурово. Второй же, полнейший антагонист, пухлый и небольшой, но, несмотря на одышку, тянувший в руках алебарду, с двойным лезвием. Именно она так лихо косила заросли, вокруг Фернана.
Тело болело от ушибов и ударов, но стерпеть их было можно. А вот дважды повреждённая рука выла раненным зверем и её следовала по-быстрому ублажить. Фернан плюнул под ноги наступающим стражникам и, играя с темнотой, ушёл в нее, спрятавшись от вездесущей луны. Кувырок дался нелегко, и из сустава толчками выбивалась кровь. Граф, нащупал во внутреннем кармане камзола, сухую ветошь и не особо аккуратно, перевязал ею руку. Повязка тотчас же обмакнулась в красное, но другого выбора не предоставлялось. В ствол, вонзилось остриё алебарды и довольный крик: - Попался, сукин сын. Марут, бей его!
Извиваясь ужом, граф вполуприсядку, выбежал из укрытия и едва не схлопотал бастардом, в район шеи. Благо, неизвестный Марут бил вслепую и не прицельно, и остриё разминулось на вершок. Но и этого было достаточно, чтобы сердце убежало от ужаса и Фернан не особо скрываясь, ринулся к своему гнедому за оружием. Бежал наугад, перепрыгивая через сухие ветви и окружности зарослей, но удача его вывела в нужное место.