За пятью столами, если смотреть на выход, важно восседала компания бравого вида мужиков с мрачными заросшими физиономиями, и с наваленной едой на покрышках столов. Пропитые глаза одного из них, заскользили по фигуре новоприбывшего, и ему что-то крайне не понравилось, чем он поспешил поделиться с товарищами.
“Плевать мне на агрессию, исходящую от тупорылых браконьеров. Они сюда пришли охотиться, радуясь, что в этой глубинке, можно скрыться от лесничих. Быдло. А вот тот персонаж будет поинтересней!”
За крайним столом, занимая малую часть скамьи, скромно привалился к стенке седовласый старец, с кожей, изъеденной морщинами. Он перебирал краюху хлеба пальцами, и мимо его алчущего рта, по подбородку лились реки вина, и это зрелище было отвратительно... как и весь облик потерянного в жизни человека преклонных лет. Скрюченный нос начал зарывался в краюху, выкалывая из неё одинокие крошки, падающие на давно не мытый пол...
“Наверняка учёный. А вот и подтверждение предположению: астролябия с перекрученной дугой выглядывает из мешка. Плохо же старец прячет вещи...”
Как раз в этот момент из мешка шумно выпала реторта, стеклянным днищем ударившись о сапог из грубой воловьей кожи. Учёный заохал и, кряхтя, полез под стол, хватаясь за позвоночник. Оставалось только покачать головой...
Дверь входа, постанывая петлями, как скуксившийся юнец во время первой ночи, отворилась, и в зал шумно влетел краснощёкий Ливио, улыбаясь на все тридцать два зуба. На ходу скинув, плотную меховую накидку на крышку стола, он сбил подвернувшиеся на его пути расколотые бутыли и затоптал сор и шелуху от чревоугодий предыдущих клиентов таверны.
- А вот и ты, здоровяк! Дай заключу тебя в свои любящие объятия. - Охранник, удивлённый радушным приёмом, весь сжался.
Но, не теряя бодрости духа, он похлопал, радуясь и вопя: - И тебе не зимовать в одиночку, без доброй бабы, да охапки хвороста в холодную ночь. Прислонив толстые губы к уху, он отодвинул прядь волос графа и прошептал: - Фернанушка, ты пролежал, чтоб тебя бесы драли, добрых трое суток. Его величество меня натянет вдоль и поперёк. Ладно... восстанавливайся. Ещё пару часиков можно отдохнуть. Пошли, присядем, что ли и дёрнем спиртного. Ты как? За?
Граф играя в гляделки с быстро поскучневшими браконьерами, не сразу услышал призыв к опорожнению эля. Всплеснув руками в сторону компании мужиков, говоря, что-то наподобие такого: “Простите мужики, но вы не соперники нам... увы” - он запоздало ринулся к столу, где Ливио потрясал мощными кружками, по краю которых стекала пенящаяся жидкость.
Жонглируя приборами, он передал один из них, и благословенный напиток вылился в глотки. И если охранник пил с ленцой, утомлённого от этого дела человека, то Фернан вбирал глоток за глотком, лаская жаждущее нёбо. Тишина затянулась надолго, даже слишком. И следовало её прервать. Разумеется, начало разговор воплощение словоохотливости, которое называлось Ливио: - И как ты себя чувствуешь? Оклемался уже, или врезать разок для лучшего извиняюсь мыслительного процессу? - Довольно схватившись за живот, из его уст полился безудержный гогот. Графу оставалось только кидать на него благожелательные взгляды, и невзначай поинтересоваться:
- Как мы здесь очутились? Что было после того как мы оторвались от того: то ли патруля стражи, то ли приспешников поредевшей шайки разбойников? - Он отвернул рукав, сминая подшитые манжеты, - и что с рукой? Отчего она зажила так быстро?
Королевский телохранитель, хлопнул добрую долю эля, позволив тому течь, осеняя бороду: - мерзка зараза, ведь так? Старик Давид не скупится на порошке, для лучшей закваски, но всё равно пить, то хочется. Сам видать глушит лучшее из имеющегося спиртного, а нам подсовывает сущее пойло!
Фернан с сомнением глянул на стойку, за которой крутился трясущийся от былого нервного состояния трактирщик. Его могучая жена исчезла, но он чувствовал себя явно не в порядке. Обернувшись, граф с сомнением скривил гримасу: - Ну, это вряд ли... скорее он нуждается в постели и в заботливом уходе, бедняга. Но, попридержи коней, и ответь на мои вопросы, будь добр!
Подготавливаясь, Ливио ещё раз затянулся напитком, после чего покорно стал отвечать: - мы здесь, благодаря мне. Во время погони, когда те прохвосты нам на пятки наступали, я оторвался от них, и вывел нас в безопасное место. Перемотав тебя, валявшегося, как груда навоза, я нашёл лесную прогалину, которая чудом вывела меня в эти края, с кровом и пищей. А рука твоя зажила, на удивление ладно. Вот за это и выпьем, чтоб на тебе и впредь, как на шавке шелудивой всё заживало! - Проговорив свой ответ, оказавшийся тостом, он, было, решил дёрнуть эля, но собутыльник не спешил притрагиваться к напитку. Граф покивал ему с обалделым видом, после чего всё же приподнял бокал: - Как всё просто получается! Нет, я думаю, ты не врёшь... и спасибо тебе, Ливио!