- Орджин, да очнись уже, горемыка. Сколько ж можно то?
- Скольно ннужно, и хваттит мменя бить! - Акме поспешно отдёрнула ладони, дотоле вовсю хлеставшие по щекам заблудшего в воспоминаниях любимого. Фрейри привык к странностям орга. Поэтому он беспечно развалился на диване и щёлкал орехи в деревянной миске, нещадно кроша скорлупой по самодельно - сшитому ковру с узорчатым рисунком, прошитым от краёв. А рисунок на нём был очень красивым, изображая падающего камнем вниз, стервятника, с застрявшим под левым крылом снарядом от пращи. Идеально, как для дома лучшей охотницы хунта... красиво, тем более всё выполнено разноцветной пряжей. Загляденье. Орджин, опять задумался, пока не получил новый щелчок по носу.
- Вспомминал, как Ласс в своё ввремя ммне накидал каммней в рот. Я тточно ттак же зазевался, и заббыл закрыть ппещеру. Вот он и оппорожнил пригорошню мне в рот.
Его возлюбленная также не стесняясь, рассмеялась, видимо тоже припоминая нечто забавное, когда как оргачи, едва не подавился орехами, с опаской убирая полупустую посуду.
Вдоволь нахохотавшись, хитани упёрла руки в боки и с надеждой вопросила: - Что делать будем? Орджи, нам нужно не терять ни мгновения. Созрел уже на действия?
Его ответ потонул, в разрушительной встряске, от которой вздрогнуло само основание дома. В недалёкой трапезной, с глиняных полок попадали гвозди и посуда, растеклась в осколках по помещению. Акме устояла, удержав заваливающегося Орджина, который не смог удержаться на ногах и совсем не плавно ушёл в сторону. Паренёк оргачи, с нетерпением ожидавший решений мудрого Орджина, который снискал для него славу идола, из-за трясущегося на резных ножках дивана, перевалился через спинку. Его ступни остались торчать двумя массивными точками, когда как само тело осталось вне видимости.
В коридоре послышался грохот, перекрывший общую нервотрёпку; хитани, пригнувшись к земле, сделала десяток шагов в направлении к двери, и её сердце взбрыкнуло от злобы.
- Стеллажи с трофеями. Ненавижу. - Процедила она, спустив пар в небытие. Её возлюбленный, осторожно переступая по ещё ходящему мелкой дробью полу, подошёл и понимающе обнял. Охотницу колотило, как от чечётки, выбиваемой намедни на одном из пиров. Высвободившись из объятий, она стремглав кинулась из гостиной, только и видели. Обеспокоенные уши орга слушали её крики: - Два рога красти. Разбились в щепки! Я неделю вылавливала этих зверей возле места их спячки. Весь карьер изучила вдоль и поперёк.
Орджин покинул гостиную, и его глазам предстал разгром, коих не повидаешь и на некоторых полях битв. Разбросанные предметы быта, вёдра для полива кустарника, груда оружия из кладовой, хранящаяся на каждый из случаев добычи или загона зверей. Всё попадало. Стеллажи, завались один на другой, и все трофеи упали; отдельные: особо хрупкие разбились или утратили свой облик, наподобие шкур кахенов, устилавших каждую из полок. Рассохшиеся остатки горбоносых животных напоролись на стоящую остриём кверху пику, чудом не заваленную в этом бедламе. Теперь они многослойно её нашпиговали. Акме, дрожащими руками перебирала засушенные крылья властов, от чьего рассадника она с добровольцами избавила ту памятную пещеру, где впервые им встретились люди.
Её лицо сохраняло извечную полупрезрительную мину, но зрачки слонялись по кругу. Утешения, заняли несколько долгих отсчётов, через прикосновения, заменявшие с лихвой слова. На пороге гостиной комнаты, одиноко маячил Фрейри, неуютно себя чувствовавший в тот момент; ему не терпелось узнать, отчего так тряхануло землю, но и оставлять друзей как-то не хотелось. А ещё его заинтересовали разбросанные по полу, остатки вылазок Акме. Сколько же всего интересного! Решив, что делать, он схватил первое, попавшееся под руку заострённое о двух концах жало, с редкими выступами наростов. Насколько оно колкое? Сейчас проверим!
Занесённое над ладонью оргачи, оно стремглав вылетело из его рук, зато пунцовые уши, оказались зажатыми в пальцах хитани. Та шипела, едва выговаривая понятные слова: - маленькая дрянь. Ещё раз посмеешь тронуть что-то... жизни лишу.
- Аа! За что? - Забыв о чести и достоинстве, будущего мужчины, едва не разревелся обиженный Фрейри. Охотница ткнула ему под нос жало, упираясь заострённой концовкой в ноздрю.
- При попадании в любую часть твоего дурного тела, яд скорпуса мгновенно расползается. Твоё тело оказывается заражено. И спустя десяток биений сердца. Ты умираешь с пеной у рта. Не способный даже порешить себя или взмолиться о пощаде. Радуйся, что не сделал надрез. Век бы не имела дел с малолетками!