Понурив голову, оргачи пробормотал слова извинения, после чего засеменил через коридор, намереваясь покинуть негостеприимный дом. Под его подошвами шуршали осколки битой керамики.
Орджина порадовала разыгравшаяся сценка, но он лишь заметил: - Вв тебе вззыграла ммать. Пприятно видеть тебя ттакой.
Хитани уже успокоившаяся, усмехнулась, сжимая руку возлюбленного: - Если бы я была его матерью: своими же руками перерезала ему горло. Такие сыновья мне не нужны! А уж руки на себя родимую, я наложить всегда успею. Зачем мне это делать? Но как, же я буду ходить по земле? Когда убила собственного сына?
По полу вновь заходила мелкая дрожь, отчего весь сор заходил табуном, перерываясь и сминаясь. В грудной клетке прошли вибрации, и заломило в висках. Сила толчков уменьшилась, и пара влюблённых лёгкими перебежками, поддерживая друг друга, направились к выходу. Попеременно спотыкаясь и балансируя, что есть мочи, их дух застилало, пока они не выбежали из дому, едва не кубарем скатившись с крыльца. Акме сбросила неустойчивую обувь и теперь когтями зарывалась в не благодатную землю, удерживаясь на ногах. Вокруг царила беготня. От смены силуэтов, мутилось в глазах, становилось дурно от всего этого хаотичного движения. Под ногами Орджина и Акме сочно вминались, и расползалась клобуки овощей, где алыми пузырьками мелькал выводок помидоров. Аромат клубился одуряющий, и если бы не подвешенное состояние - слюна сама бы вытекала изо рта.
На просёлочной улице, казалось, взбунтовалось разом всё население. Орджин, схватив хитани, метался раненным мотыльком, через лоснящиеся потом и страхом тела соплеменников. Их лица, перекошенные ужасом, нервировали, ещё более усугубляя тайну всего хаоса последних минут. Акме пнула жирную крысу, неожиданно метнувшуюся им под ноги. Поганую живность даже не смутил водоворот ног и беготня, разбивающая раскалённую насыпь песка. Работая мощными руками, орг растерялся и забыл вообще, о цели их бега. Рядом звенели натянутые голоса однохунтовцев:
- Они напали! Огры, выродки небес, чтоб они сдохли! Бабы дуры, не путайтесь под ногами. Хватайте детей за уши и ведите в хаты.
По торсу Орджина хлопнули сразу, где то с пять рук, и указали, куда нужно бежать. Все мужчины направлялись к восточной стене, кою, по-видимому, таранила огровская злая натура. Все бежали очень быстро, не щадя ничего на своём пути. Палисадники безжалостно вытаптывались в клочья, принося себя в жертву, ради выживания народа хунта.
Наливающийся сизой бледностью, орг взглянул на Акме, чьи бескровные губы шептали приевшиеся три буквы: “огр”. Хорошенько встряхнув подругу, нерешительный Орджин перекрикивая царивший шум, сказал: - Я за самострелом, ибо ддраться могу лишь им - ссама ззнаешь. Спрячься пполучше, ппотому что я волновваться буду! Нне лезь в ддраку.
Его глаза смотрели, не находя понимания, в отражении, сгущающегося багрянца зрачков воина женского рода. Несколько обиженно и по-детски вздохнув, как от поломки любимого деревянного меча, Орджин рванул к поставленной цели. Он не ожидал, что она прислушается к его словам. К сожалению, в этой назревающей битве, придётся рисковать не только своей жизнью...
***
Земля, недовольно воя, подрагивала, но не давала новых толчков, от которых подкашиваются ноги, да кровь от позорного испуга еле в жилы поступает. Каменная кладка хат, подёргивалась, ожидая прилива ветвистых трещин от фундамента до ромбовидных или плоских насестов крыш, с которых ниспадали кусочки отколотой смолы и перепрелых трав, отживших свой век. Невдалеке, грохот раздался на всю округу, озарив всё клубами пыли и извёстки. Вопль, из нескольких глоток, заглушил этот и так невообразимый шум. Те доблестные глотки свершили невозможное. Но у них был повод для злобы. Прекрасная мазанка, чья благоустроенность и надёжность ставилась многим жителям в пример, обрушилась, отправившись к своим далёким каменистым предкам. Обидно и жалко, ведь каменщик Траикс, одних замеров да расчётов около полугода делал. И выстроил он со своими братьями, чудо с лепниной узорчатой, расписав хату в сине - жёлтые тона.
Сердобольный паренёк живо посочувствовал однохунтовцам, но живая, постоянно работающая память отсеяла сор. Фрейри, землетрясение, созданное ограми, застал по дороге к дому. Он - то думал, что это случай единичный, и всё прошло. Ан нет! Отсеяв от себя кучу, любопытной детворы, ринувшейся к нему под ноги за подробностями, он бежал. Бежал, да так, что его ноги вырывались из суставов. Мелькая, шмелем, вошедшим в раж от нектарной росы, паренёк краткими фразами с однохунтовцами добился понимания, что всё таки происходит. Огры отошли от стен. У них пока передышка. Но надолго ли?