Его взбрыкивания плодов не дали, зато разозлили присутствующих. Скопище осатаневших мужланов, с разнобойным оружием в потных ладонях, ещё в придачу слушавших вой обезумевшей матери, захотели учинить расправу над оргачи. Но мать Васхи кинулась на него первой. От её покрасневшего лица шёл резкий запах, напоминавший пресловутый перегар, с которым вечно лазили местные забулдыги. Она бросилась к Фрейри, сотрясая воздух кулаками, и тот едва успел отшатнуться от летящего кулака в переносицу: - Несчастье ты эдакое, что же ты лезешь не в своё дело! Я всего лишь им самогона им налила для лучшей обороноспособности. А то на сухую они шиш воевать станут.
Оргачи не стал спрашивать, что она за зелье такое дивное наварила, а просто поспешил смыться. Окосевшие мужики провожали его взглядами.
Его быстрые ноги несли куда подальше, но погони не следовало. Как и новых подземных толчков. Те и так понаделали разрушений: кровля стен пострадала как от землетрясения, усеяв булыжниками все переулочки и извилистые тропки, по которым сновал Фрейри. Разбитая щебёнка, белым алебастровым слоем стояла густым маревом, отчего оргачи затаив дыхание и заткнув рот воротом, пробегал особо неприятные участки.
Дальше больше: по мере приближения к защитным стенам, разрушений на пути встречалось, как одуванчиков на поле. Но, тем не менее, многие приземистые и неказистые хаты выдерживали, лишь покосившись, и покрывшись внушительными трещинами. Оргачи внимал всему с открытым ртом: ему казалось, что конец света уже настал. Но смена настроений у этого парня была сумасшедшей: через минуту, он уже весело смеялся, вспоминая надутые лица бравых защитников, когда он выбил пойло матери Васхи с её рук.
На этом добром и искреннем смехе, его и подловили. Его верхняя часть тела опасно изогнулось головой к низу, а льняная рубаха опасно затрещала по шву. Где - то там, на высоте, громыхнул раскатистый гром голоса: - Вместо того, чтобы смеяться, шёл бы ты отсюда, Фрейри. Здесь не место сопливым деткам, не дошедшим даже до Посвящения!
Извиваясь и вопя на все лады, чтоб его отпустили, оргачи тем те менее успел увидеть краешком глаза, сердито скалящего клыки Клира, чье испещрённое отметинами и памятными шрамами лицо, лоснилось злобой. Хищно раздутые ноздри трепетали, жадно впитывая сухой воздух, а в тёмных зрачках, казалось, багрились отсветы далёких битв, чьё молоко впитал в себя этот кракс войны. Он был прозван Бларком, чьё имя получил от огромных и свирепых зверей с далёкого юга. Этот воин внушал мощь. Некоторые острословы, поговаривали, что это не он получил такое прозвище от зверья, а оно как раз было названо в честь Клира. Или это сам Фрейри, придумал эту остроту? В общем, он уже и так расплачивался за глупый юмор.
Ладонь Клира разжалась, и оргачи, ойкнув, скатился кубарем вниз, больно поцарапав щёку об песок; Клир ещё и посетовал: - Мало тебе, мало досталось. Вали отсюда, пока огры опять не дали нам просра... нам сейчас приходится туго. Благо парапет не осыпался, а то бы не нам не поздоровилось ещё больше.
Стена оказалась неожиданно близко. Она состояла из двух блоков и была построен корпусами. Всю стену в своё время залили дивным материалом, который кудесники - мастера из Арсина прозвали - “бетоном”. По периметру, низ барьера сейчас обкладывали пустыми котлами. Их, обливаясь потом, тащила куча мужиков. Молодые играли мускулами, показывая старшим, на что они способны. Фрейри с грустью, глянул на свои тощие руки с тухловатыми мышцами. Но унынию ли предаваться? В шагах двадцати, возле окантованного пластинами защитного прикрытия ругался местный механик Вайлек, со своими несмышлеными учениками, братьями - близнецами имени которых оргачи не помнил. Вся эта братия уныло помешивала аппетитно булькающее варево смолы, призванное пролиться на головы врагов, когда те подойдут достаточно близко. Братья попеременно передавали из рук в руки стрелы, орошая наконечники горящей смесью; возле них уже выстроилась очередь лучников.
Оргачи попробовал вырвать оловянный черпак из рук Вайлека, но тот сердито отмахнулся и оставил неглубокие отметины когтями на подбородке паренька. Затаив обиду, но плюя на боль, Фрейри тотчас переключился на деревянные лестницы, аккуратно придвинутые к северо-западному барьеру. На него никто не обращал внимания, и он незаметной струйкой юркнул к одной из них, ловко перебирая ладонями. Вершина покорилась спустя считанные мгновения. Глазам предстала лишь пустота просторной площадки, но на парапете в различных местах была понакидана уйма оружия, для замены выпавшей или потерянной в бою. Удобная булава уютно пристроилась в ладони, и Фрейри пару раз взмахнул подобранным оружием.