Клир всё пуще распалялся, рубя в капусту ноги, и огр прогнулся. Дал слабину, а потом в его череп вбили пламенную стрелу. Теперь он напоминал сигнальный костёр. Со стен победно взревели оборонцы, и Акме расслабилась. Всего на миг, но и этого хватило, чтобы не заметить, как гигантская ступня опускается надгробной стелой.
Нервная вечность
Тишина есть вечность. Тишина, или ласкательное название: тишь является альма - матер звука, и без неё он не может найти выход в этот свет. Она даже не первична, а сама основа сущего, начало начал. Тишина не нуждается в помощи, ей не нужны друзья и союзники в появлении и становлении. Она независима.
Ведь она сама сила, без которой мир бы не смог влачить своё жалкое существование. Чего так? Да просто, перед его созданием, была лишь всемогущая она, в путешествии от вечности до вечности. Сломать, обидеть, уничтожить? Все эти слова не про неё.
Но прервать? К сожалению, возможно... даже ей приходится иногда сдавать свои позиции.
И сейчас, царствие владычицы прервалось звуком гулких шагов. Каждый создаваемый шаг, тревожил её, выворачивал наизнанку своей неуместностью. Ведь за века её существования - это был первый настоящий звук в огромном просторном помещении, где она расставила свои силки. Как выяснилось - неудачно.
Обладатель шагов, звучащих настолько нелепо, на миг зажмурился. Даже его проняло великолепие, ни с чем несравнимого отсутствия звука - магнетизирующего, но отталкивающего. И привлекающего одновременно. И он почувствовал себя лишним. Более того: настолько ненужным и потерянным, что его пробило в дрожь, что раскатом пронеслась по телу. Его даже не спасла плотная накидка из шерсти, облепившая тело.
Он попытался объять взглядом зал, но быстро понял, тщетность попыток и прекратил это неблагодарное дело. Оставалось только просто рассматривать помещение, ради любопытства и интереса.
Колоссальность захватила дух, монументально вбивая гвоздь за гвоздём. Высокие мраморные колонны, шпилями, уходили в далёкие дали и подпирали потолок из матового чёрного стекла, играющего бликами на своей поверхности. Пол был отделан из цельного гранита, в некоторых местах, инструктированного золотыми вкраплениями. Гранит заканчивался на границе с вьющейся дорожкой, устланной дорогими коврами, чьё ворсистое покрывало не содержало ни пылинки. Человек оторвал подошвы и изумлённо вгляделся, сам не веря увиденному.
“ Кто же возвёл такое творение? Кто в силах совершить такое?” Глаза наливались изумлением с утекающей из них храбростью. Воздух полнился свежестью и чистотой майского луга, хотя человек был готов отдать голову на отсечение, что в зал уже не входили множество веков. Но даже великолепные чаши, служащими прекрасным дополнением сему произведению зодчего искусства, стояли наполненные доверху свежими полевыми цветами, из которых молоденькие девушки, вьют венки по празднествам и дарят одна другой. На многих распустившихся бутонах виднелись капельки ниспадающей росы.
Человек постарался выбить из головы всё ненужное, сосредотачиваясь на поставленной задаче. Он не цветочки рассматривать пришёл, а ему дано конкретное задание: доложить обо всём содеянном. Ну, вот он и пришёл! “ Посредник впервые намекнул мне о встрече с заказчиками... после стольких месяцев странствий, где я уже отчаялся получить награду, достойную меня. И я стремглав гнал коня, в такую глушь, чтобы кукиш с маслом увидеть?! А местечко очень странное. Под стать заданиям мне данным. Судя по красоте зала, заказчик - женщина, иначе я не я.”
Вот такими бодрящими мыслями он себя поддерживал, не поддаваясь панике. Канделябры, рассыпанные по всему залу, весело перемигивались, отражаясь в стеклянной броне потолочных ярусов. С ними соглашаясь, по спине заползали невидимые мурашки, возрождая страх в обмершем сердце. Из глубин сей юдоли тишины, зародилась вибрация, набирающая силу и вторя раскатами эха. Шипение и перекликания достигли апогея, формируясь в журчащий, мягкий голос, произносивший литеры на неведомом языке. Человек сел на пол, зарываясь в густоту ковра, и закрывая веки, залипшие от ужаса. Сквозь их прикрывающуюся оболочку, он увидел, что многочисленные свечки, бушевавшие в светильниках, замерли по вытянутой линии и погасли.
“Ну, за что мне это наказание?!” - Человек, едва ли не кричал. Масла в огонь добавил сладкий, вкрадчивый голос, прорвавшийся в уши с фразой: “ Они согласились”?