Фернан на негнущихся ногах, с некоей дымкой перед глазами, закостылял к костровищу. “ Это всё сон. Этого не может быть. Как было сказано в труде Гардуса Вельноре: Череда событий наступает на бытие, не подгоняя его и не свергая, а только лишь - тормоша, дабы нам дать узреть новые события. Всё что я вижу в свете последних дней - это есть иллюзорность и неправдоподобие. Происходящее не может быть правдой, или же я схожу с ума, или же кто - то вмешался в мои мозговые процессы...
- Чего там стоишь, как обосранный, уж прости меня Дарующий? Подходи сюда! - Охранник короля, посредством черпака сотворил охранную вязь знаков и воззрился на подошедшего, с лукавством и иронией. Граф и вправду выглядел плохо. Но в данный момент ему было плевать и на вздыбленную гриву волос и на измочаленный походный костюм, с рваными дырами от порезов и растянутыми швами. Пустое!
- Что здесь происходит?
- Что ввиду, имеешь? - По - хозяйски занятой Ливио, снова ломал хворост, аккуратно подкидывая тросточки, под два железных прута, загнанных на камни, окаймлявшие костёр.
- Ливио, не играй со мной. Мы взрослые и серьёзные люди, так что фарисейство оставь другим. Начни повествование сначала. Откуда взялась эта вымышленная тварь из сказаний? Нодраг или как там его? С бандой разбойников - стражников, всё вроде бы понятно. Парни решили схитрить, и подзаработать, но осуществление задуманного им не удалось. Туда им и дорога.
Но дальше, хуже. Ты возомнил себя умелым лекарем, и решил вылечить меня бабушкиными рецептами. Согласен. Получилось хорошо. И даже готов тебя поблагодарить за это.
Фразу охранника: “А мне тебя вообще не за что, благодарить, то”, Фернан решил оставить без внимания. Граф поймал себя на мысли, что его уверенность потихоньку сходит на нет, а в оловянных глазах главного махинатора он уже видел огонёк зарождающихся ответов. Но останавливаться поздно, а сдаваться этому псу он не намерен. Поэтому он продолжал:
- Я уже умалчиваю о потере сознания в самый ответственный момент, когда мы играли в пятнашки со смертью, убегая от разбойников... припоминай, - это слово он выкрикнул, обуреваемый эйфорией торжества, наступая ещё на шаг, - бурная погоня от не в меру ретивых псевдостражей закона, после того, как мы выкосили половину их отряда. Пересказывать не вижу смысла, так как дрался со мной рука об руку. Вспомнил?
Хранитель королевского тела продолжил отмалчиваться, высвободив из-заплечного мешка, лезвие с палец длиной и стал нарезать ним тонкие ломтики аппетитной алой моркови.
- Почему ты мне врал, насчёт того, что именно ты спасал мне жизнь и вытаскивал из-под обстрела тех разбойников? Выражаюсь по - народному, как ты любишь: нахрена? Ты думал, у меня случился провал в памяти, или я держу содержимое своих мыслей в ягодицах? Ливио прыснул, ударив кулаком по доске, которой пользовался при нарезке и струшивании ароматных кусочков овощной мякоти. Те не поняли порыва хозяина, и половина едва не свалилась в снежную пасть.
- Вот это ты хорошо подметил. - Утирая слезы, выдавил Ливио. Унция тишины и душевный смех, отчего нахохленные воробьи, сидящие на переплетающемся крестце ветвей, испуганно разлетелись. Непривычный хохот в этих местах, разливался вареньем из отборных яблок. Фернан весело смеялся вместе со своим спутником, забыв про былые противоречия и даже на миг... простив его что ли? Хлопнув пару раз в порыве по плечу охранника, граф всадил кулаком в прорезь между его глаз, но бородач, с толикой элегантности, увёл корпус в бок и удар ушёл в никуда. Столь же быстро и не меняя темпа, охранник пригнулся и совершил сложную подножку, подсекая графа; поворот событий был неожиданным и Фернан полетел в снег, ударяясь многострадальным копчиком. Его тотчас же взяли на удушающий приём и стали давить на горло.
- Отпусти! - Синеющим языком вымолвил Фернан, одновременно выловив взглядом промежность и выписав сапогом по паху Ливио. По земле прошло весомое землетрясение. Охранник короля завалился всем могучим телом на обидчика, вздрагивая от причинённых мук.
Дворянское горло болело, сродни простолюдинскому, и граф не чувствовал разницы, вспоминая смертоносную хватку охранника, его цепкие пальцы, врезавшиеся в каждую жилу по отдельности. Тот, что, правда, страдал не меньше и скорбно лежал, изображая мученика. Повернувшись, и зажимая причинное место, он процедил: - Хочешь правду знать, значит? Слушай тогда. С нодрагом я сталкивался впервой, и вообще не знаю, откуда тварь такая взялась, да ещё и с наездником. Дальше хуже: я отрубился в тот момент, когда мы из-под облавы выходили - неспроста. У меня от перенасыщения физическими нагрузками и от нервов - ток крови увеличивается, вот я в обморок и падаю, аки девица в кою залили с десятку чарок хмельного мёда.