В его лёгкие, торопливо ворвался воздух и граф, хрипом дал понять, может говорить. Придя в норму, он слабо вопросил: - Чттоо произошло?
- Лежи. Уже легчает, вижу, - Ливио ласково погладил мокрый от пота лоб и снял с него смоченные лепестки волос. - Ты ещё послужишь Отечеству, бравый воин. Послужишь...
Измочаленный рассудок графа отметил лишь отменную чистоту снежной поляны среди лесной дикой чащи, и беспечную и грациозную лань, глядевшую на него антрацитовыми глазками, с безмерной добротой и любовью, которую он так и не познал... “ Что происходит?” - Голова отказывалась работать...
Глава 8. Верное направление
Ей было трудно дышать. Приходилось рвать грудную клетку, дабы вкусить ещё самую кроху, малость. Чистого. Прозрачного. Воздуха.
Плывя, она цеплялась за жизнь, как ребёнок, испускаемый недрами материнского лона. Только тому предопределено выйти на свет, на радость очам повитух и всей радужно - настроенной семьи, а вот ей, уж помочь никто не сможет.
Стройное тело бросало в разные стороны, в удивительной прозрачной, и что самое пугающее: безводной среде. Миниатюрная тростинка, умилительно невесомая в пучине безвыходности... сердечко прыгало стаей перепуганных кроликов, ищущих нору для пережидания облавы охотников.
Иной раз, мерещилось, что движение замедляется, и она вот - вот соскользнёт с этого потока. Но нет, и ещё раз нет.
Время шло, и теперь казалось, что намёк на выход - это сказка, придуманная наивной и светлой головкой. Ведь выхода, нет... как впрочем, и входа.
Картинки однообразной безводной пустоши стали меняться и в них появился характер. Отчасти хаотичные, а иной раз - ужасающе реальные.
Несколько картинок покоробили восприятие.
На одной из них, она горделиво стоит рядом с высоким и стройным мужчиной, лицо коего размыто, перед входом... куда? В её тутошней голове, поселился журчащий и бесплотный голосок, нашептывающий и объясняющий происходящее. Откуда?! Откуда этот голос взялся в её голове? Выбить, искоренить его! Она сама - хозяюшка сосуду своего тела!
Но глаза, любопытствующие глядели, да и глядели, а новый голос продолжал нашептывать.
Из входа льётся яркий, лучистый свет, орошая ту Лайру с картинки ореолом чистоты. Она одета, в узорные лайковые сапоги, едва ли не до бёдер, с серебристыми застёжками. В аккуратно вымытой ладони, со стрижеными ногтями зажат посох, отличный от нынешнего. “Откуда, она знает про существование посоха?! У неё есть посох?” На навершие посоха, красуется небольшой треугольник с фигурными знаками таинства Хо - Шей. А одежда...
Фиолетовый, роскошный плащ с перекрученными разноцветными нитями, с влитым капюшоном из уплотнённой ткани. На плечи, красиво ложатся завитые локоны её волос, перехваченных посередине головы, обручем из тонких пружинок с вращающимся чёрным шариком. “ Так оставим панику... ну пусть кружится, как бешенный. Бывает. Наверное, какая-то магия”.
Но её лицо - самое необычное в том далёком образе. Вроде бы молодое. Её лицо. Но слегка измененное: ещё более высокомерное, ожесточённое с нотками повелительности. “ О, дааа, я начинаю вспоминать”. Через правую щёку проходит несколько неглубоких шрамов, а через капюшон пробивается прядь, окрашенная в светлый тон.
Течение меняет плавность и вновь вихрь эмоций и ощущений, выносящих всю ту же тростинку на новый спектр. Новая картинка предстаёт глазам.
Выжженное и дотлевающее место, прозванное пустыней, без единой травинки и живого существа. На унылую панораму опускаются лучи алого цвета, окрашивающего это место ещё более жутким румянцем, подобающим старой деве, которая предпочитает фривольную косметику, взамен вязания чулочков внукам.
Куда ни моргни глазом, ничего не видно кроме раскалённого плато, поглотившего всё и вся. Но откуда, то издалека, с самого края горизонта, стало зримым чёрное пятно. Это пятнышко постепенно разрастается, жаль слабо видно... что же это? Ожидание.
Но ожидание оказалось недолгим, так как пятно приблизилось, уже на видимые земли.
Это войско. Нет, даже не так. Огромная орда, какой не видно ни конца, ни края. Ряды непоколебимого полчища, выстроены шеренгами, напоминающими боевую машину, где шестерёнкой чувствует себя каждый. Механизм безжалостен, бескомпромиссен, оттого и смертелен.
В жестоких одинаковых лицах, не читается ни тени эмоций. Лица вырублены из гранита, самого непритязательного и отобранного неопытным зодчим - забулдыгой. “Но пугает, то не это!” - А что? - До сих пор, нашептывающий голос, сбился на вопрос. “Смотри сам”.